отецъ далъ ему на одинъ день своихъ огненныхъ коней и колесницу, которой онъ освѣщаетъ вселенную. Нехотя солнце отдало ему свое мѣсто и вручило возжи. Кони, чуя непривычно легкую руку, понесли по небу непроложенными путями, мигомъ обожгли Африку и жителей ея сдѣлали черными. Взмолилась земля отъ невыносимаго жара и ее услышалъ верховный владыка неба, Зевесъ, собралъ тучи, освѣжилъ землю дождемъ и кинулъ молніей въ неосторожнаго возницу. Фаэтонъ упалъ безжизненнымъ трупомъ въ рѣку Эриданъ. Собрались на берегъ рѣки его сестры и плакали надъ нимъ, плакали, пока не приросли къ тому мѣсту, превращенныя въ тополи, и слезы ихъ продолжали капать, но уже янтаремъ, въ рѣку; а братъ Фаэтона, оглашавшій берега Эридана своими воплями, превратился въ постояннаго его обитателя, бѣлаго лебедя 84).
Фаэтонъ, какъ олицетвореніе жгучей силы солнца, извѣстенъ былъ въ греческой миѳологіи и въ древнѣйшую пору 85); но связывать его съ какою-то протекающею въ венетской землѣ рѣкою и съ находимымъ въ этой рѣкѣ янтаремъ стали только позднѣе, какъ кажется, не прежде V вѣка (до Р. Хр.), т. е. съ того же времени, какъ начали пріурочивать къ венетамъ и ихъ народному герою сказаніе объ Антенорѣ троянскомъ.
«Эриданомъ, говоритъ Геродотъ, называется у варваровъ рѣка, текущая въ море, что лежатъ къ сѣверу и откуда доставляется янтарь» 86). Очевидно, что(!) тутъ разумелась рѣка, впадающая въ Балтійское море, южный берегъ котораго составляетъ, какъ извѣстно, главное мѣсто добычи янтаря. Можетъ быть, такъ дѣйствительно называлась въ то время Одра или Висла; можетъ быть, «Эриданъ» было только общее поэтическое прозвище, которое венеты придавали своимъ большимъ рѣкамъ на сѣверѣ, такъ какъ Эриданъ значитъ, кажется, просто «быстрая, ярая(!) рѣка» 87). Объ этомъ-то Эриданѣ и о загадочномъ произведеніи тамошняго края, янтарѣ, которому приписывались особыя цѣлебныя силы 88), пошли между греками разныя сказанія, и главнымъ ихъ источникомъ были, естественно, италійскіе венеты, потому что они, пользуясь племенными связями съ жителями Балтійскаго поморья, могли сосредоточить въ своихъ рукахъ привозъ янтаря съ сѣвера, и такимъ образомъ сдѣлались поставщиками его для южныхъ странъ 89). Самое свойство янтаря, обозначенное въ его древнемъ названіи и греческомъ и славянскомъ, электронъ, латырь(!) (т. е. свѣтящій) или свалатырь(!) (самосвѣтъ)(!) 90) и до сихъ поръ выражаемое въ русскихъ народныхъ заговорахъ, гдѣ говорится о «бѣломъ горючемъ(!) камнѣ алатырѣ(!)»,— свойство это не могло не сроднить его съ солнцемъ, въ которомъ, замѣ-
