Они же привязывали къ себѣ дворянство частію благодѣяніями и наградами, частію могуществомъ и страхомъ, для того, чтобы имѣть болѣе приверженцевъ, которые помогали бы имъ на сеймахъ своими стараніями и голосами. Надобно подивиться той торжественности, тому параду, тѣмъ отрядамъ всадниковъ разныхъ оружіи, съ которыми они вошли въ Буду, предшествуемые хорами музыкантовъ; все это имѣло видъ какого-то тріумфа.
Потомъ, когда они шли во дворецъ или возвращались оттуда, то со всѣхъ сторонъ ихъ окружала такая свита проводниковъ и тѣлохранителей, что улицы и площади едва могли вмѣщать ихъ толпу. Когда же наступало время обѣда, то у палатъ каждаго изъ нихъ звучали трубы на весь городъ, какъ будто бы это было въ ихъ собственныхъ замкахъ, и много часовъ бралъ обѣдъ, за которымъ слѣдовали сонъ и отдохновеніе, тогда какъ, напротивъ того, около короля была какая-то пустота, и границы, тѣмъ временемъ лишенныя необходимой защиты, были опустошаемы врагами. Званія епископовъ и всѣ важнѣйшія должности вообще давались не по заслугамъ, и чѣмъ болѣе кто пріобрѣталъ могущества, тѣмъ болѣе думалъ имѣть правъ. Такимъ образомъ страдало правосудіе, и слабѣйшіе были угнетаемы. При такомъ конечномъ ниспроверженіи добраго порядка, часто придумывали какую нибудь мѣру, которая должна была повлечь за собою разореніе государства и народа. Въ такомъ родѣ было это позволеніе передѣлывать серебряную монету: прежнюю хорошую монету расплавляли и изъ нея чеканили другую, низшаго достоинства, ту опять перечеканивали въ лучшую, отъ того монета не могла имѣть постоянной цѣнности, и то возвышалась, то падала (какъ то было угодно жадности богачей); даже нѣкоторые частные люди почти явно и безнаказанно поддѣлывали ее. Наконецъ, во всей Венгріи былъ такой упадокъ во всѣхъ отношеніяхъ или лучше неурядица, что всякій, имѣющій хоть крошку опытности, могъ предвидѣть, что это королевство, опутанное столькими бѣдствіями, должно было скоро пасть, если бы даже въ сосѣдствѣ у него и не было никакого врага. Когда я былъ посломъ отъ моего государя въ Будѣ, то не усумнился, между прочимъ, намекнуть свѣтлѣйшей королевѣ венгерской Маріи, чтобы она позаботилась о будущемъ и приготовила бы себѣ на всякій случай какую нибудь помощь и не слишкомъ
Они же привязывали к себе дворянство частью благодеяниями и наградами, частью могуществом и страхом, для того, чтобы иметь более приверженцев, которые помогали бы им на сеймах своими стараниями и голосами. Надобно подивиться той торжественности, тому параду, тем отрядам всадников разных оружии, с которыми они вошли в Буду, предшествуемые хорами музыкантов; всё это имело вид какого-то триумфа.
Потом, когда они шли во дворец или возвращались оттуда, то со всех сторон их окружала такая свита проводников и телохранителей, что улицы и площади едва могли вмещать их толпу. Когда же наступало время обеда, то у палат каждого из них звучали трубы на весь город, как будто бы это было в их собственных замках, и много часов брал обед, за которым следовали сон и отдохновение, тогда как, напротив того, около короля была какая-то пустота, и границы, тем временем лишенные необходимой защиты, были опустошаемы врагами. Звания епископов и все важнейшие должности вообще давались не по заслугам, и чем более кто приобретал могущества, тем более думал иметь прав. Таким образом страдало правосудие, и слабейшие были угнетаемы. При таком конечном ниспровержении доброго порядка, часто придумывали какую нибудь меру, которая должна была повлечь за собою разорение государства и народа. В таком роде было это позволение переделывать серебряную монету: прежнюю хорошую монету расплавляли и из неё чеканили другую, низшего достоинства, ту опять перечеканивали в лучшую, от того монета не могла иметь постоянной ценности, и то возвышалась, то падала (как то было угодно жадности богачей); даже некоторые частные люди почти явно и безнаказанно подделывали ее. Наконец, во всей Венгрии был такой упадок во всех отношениях или лучше неурядица, что всякий, имеющий хоть крошку опытности, мог предвидеть, что это королевство, опутанное столькими бедствиями, должно было скоро пасть, если бы даже в соседстве у него и не было никакого врага. Когда я был послом от моего государя в Буде, то не усомнился, между прочим, намекнуть светлейшей королеве венгерской Марии, чтобы она позаботилась о будущем и приготовила бы себе на всякий случай какую нибудь помощь и не слишком
