А по домамъ окошки откупаютъ,
На кровли вылѣзаютъ,
Лѣса, подмостки подставляютъ.
Всѣмъ видѣть хочется осла, когда пойдётъ;
А всѣмъ идти съ осломъ — дороги столько нѣтъ
И давка вкругъ осла сказать нельзя какая:
Другъ друга всякъ толкаетъ, жмётъ,
Съ боковъ и спереди и сзади забѣгая.
Что жь? два дни первые гонялся за осломъ
Безъ памяти народъ въ каретахъ и пѣшкомъ.
Больные про болѣзнь свою позабывали,
Когда зелёнаго осла имъ вспоминали,
И няньки съ мамками, ребятъ чтобъ укачать,
«Кота» ужь полно припѣвать:
«Осла зелёнаго» ребятамъ припѣвали.
На третій день осла по улицамъ ведутъ:
Смотрѣть осла уже и съ мѣста не встаютъ,
И сколько всѣ объ нёмъ сперва ни говорили,
Теперь совсѣмъ объ нёмъ забыли.
Какую глупость ни затѣй,
Какъ скоро лишь нова, чернь безъ ума отъ ней.
Напрасно сталъ бы кто стараться
Глупцовъ на разумъ наводить:
Ему же будутъ насмѣхаться.
А лучше времени глупцовъ препоручить,
Чтобы на путь прямой попали;
Хоть сколько бы они противиться ни стали,
Оно умѣетъ ихъ учить.
«Послушайте меня — я не совру»,
Кукушка говорила птицамъ —
Чижамъ, щеглятамъ и синицамъ:
«Была я далеко, въ большомъ, густомъ бору;
Тамъ слышала, чего доселѣ не слыхала,
Какъ соловей поётъ.
Ужь не по нашему! Я хорошо пѣвала,
Да всё не то̀! Такъ сердце и замрётъ
Отъ радости, когда во весь онъ голосъ свистнетъ,
А тамъ защолкаетъ, иль тихо пуститъ трель:
Забудешься совсѣмъ и голова повиснетъ.
Ну что противъ него свирѣль?
Дивилась право я, дивилась…
Однако же не потаю:
По-соловьиному и я пѣть научилась.
Для васъ, извольте, пропою
Точнёхонько какъ онъ — хотите?»
— «Пропой — послушаемъ.» — «Чуръ не шумѣть — молчите!
Вотъ выше только сяду на суку.
Ну, слушайте жь теперь: ку-ку! ку-ку! ку-ку!»
Кукушка хвастуна на память мнѣ приводитъ,
Который классиковъ-поэтовъ переводитъ
Клопштока обыкновенно признаютъ первымъ свѣтиломъ блестящей тріады нѣмецкой литературы и достойнымъ предшественникомъ Шиллера и Гёте, довершившихъ начатый имъ подвигъ — связать литературу съ національностью. До Клопштока литература его родины, не смотря на обиліе недюжинныхъ талантовъ, не могла выбиться изъ колеи подражательности и ложной манеры. Онъ первый, каковы бы ни были его недостатки, далъ почувствовать, что строй современной нѣмецкой жизни содержалъ самъ по себѣ довольно данныхъ для изображенія высокихъ поэтическихъ созданій и образовъ.
Фридрихъ Готтлибъ Клопштокъ родился 2-го іюля 1724 года въ Кведлинбургѣ. Первую молодость провёлъ онъ среди деревен-
