«Зигмундъ, милый Зигмундъ, дай мнѣ руку: я
Всё тебѣ простила — Богъ тебѣ судья!»
Быстро скачетъ всадникъ, флагомъ машетъ онъ:
— «Не казните Гретхенъ: я везу пардонъ!»
— «Всадникъ, милый всадникъ, поздно — умерла.
Доброй ночи, Гретіенъ! къ Богу ты ушла!»
Подъ горой, среди долины, липочка стояла —
Широка была въ вершинѣ и суха сначала.
Милый съ милой обнялися и сидятъ подъ ней —
Отъ любви они забыли о бѣдѣ своей.
— «Дорогая, намъ разстаться надо въ ночку эту:
Мнѣ семь лѣтъ ещё придётся странствовать по свѣту.»
— «Если ты семь лѣтъ по свѣту долженъ ѣздить — я
Не возьму себѣ другого въ милые друзья.»
Семь годовъ прошло. «Навѣрно — думаетъ дѣвица —
Мой желанный издалёка скоро возвратится.»
И пошла она по утру въ тёмненькій лѣсокъ:
Ждётъ-пождётъ когда пріѣдетъ дорогой дружокъ.
Ждётъ-пождётъ она милова въ лѣсѣ молчаливомъ…
Вотъ прекрасный рыцарь скачетъ на конѣ ретивомъ.
— «Здравствуй, милая дѣвица, Богъ тебя храни!
Отчего сидишь одна ты здѣсь въ лѣсной тѣни?
«Мать ли сердится, отецъ ли прогоняетъ дочку?
Молодецъ ли добрый тайно держитъ путь къ лѣсочку?»
— «Мать не сердится, не гонитъ изъ дому отецъ
И ко мнѣ не ходитъ тайно добрый молодецъ.
«Годъ седьмой съ одной недѣлей нынче утромъ минулъ
Съ той минуты, какъ сердечный другъ меня покинулъ.»
— «Нынче городомъ я ѣхалъ и — не утаю —
Тамъ справлялъ твой другъ сердечный свадебку свою.
«Ну, чего же пожелаешь добраго такого
Ты ему за-то, что милой не сдержалъ онъ слова?»
— «Я ему желаю столько, столько лучшихъ дней,
Сколько есть на этой липѣ листьевъ и вѣтвей.
