левѣ Кондвирамурѣ, побѣдивъ ея врага, царя Кланида, осадившаго городъ съ цѣлью принудить царицу быть его женой. Далѣе Парциваль попадаетъ въ священный городъ Грааля, гдѣ множество рыцарей служатъ священной чашѣ, заключающей благодать святаго духа. Описаніе храма Грааля и пировъ рыцарей этого таинственнаго государства принадлежатъ къ лучшимъ мѣстамъ поэмы, не смотря на сказочную нелѣпость описываемыхъ событій. Парциваль дѣлается самъ рыцаремъ этого братства. Въ концѣ поэмы, наполненной множествомъ разнообразныхъ приключеній, которыя часто вяжутся между собою, по волѣ автора, совершенно насильственнымъ образомъ, подобно легендамъ неистоваго Роланда, Парциваль сходится съ своимъ братомъ, сыномъ мавританской царицы, о которомъ говорено было выше, и пріѣзжаетъ съ нимъ ко двору короля Артура, гдѣ оба вступаютъ въ братство рыцарей круглаго стола. Поэма заключается избраніемъ Парциваля королёмъ Грааля, гдѣ онъ сходится вновь съ женой и узнаётъ, что y него родился сынъ Лоэрангринъ, будущій наслѣдникъ государства. Жизнь и приключенія Лоэрангрина составляютъ особый эпизодъ поэмы, въ которомъ описывается какъ онъ приплылъ на лебедѣ въ Антверпенъ, женился на брабантской принцессѣ, подъ условіемъ, чтобъ она не спрашивала объ его имени, и потомъ покинулъ её, когда она не исполнила этого завѣта. Читатель безъ сомнѣнія догадывается, что этотъ эпизодъ послужилъ Вагнеру сюжетомъ для его знаменитой оперы «Лоэнгринъ».
Вторая поэма Вольфрама, «Титурэль», связана съ первой тѣмъ, что въ ней выведены лица, участвовавшія въ «Парцивалѣ», а именно Шіонатуландеръ и Сигуна, воспитанные въ дѣтствѣ Гамуретомъ и Герцлейдой. Поэма эта не такъ богата приключеніями, какъ предыдущая, но зато въ ней авторъ болѣе далъ развитія своей фантазіи въ анализѣ чувствъ и въ лирическихъ порывахъ. Въ разговорахъ героя и героини о любви попадаются прелестныя страницы, явно обличающія, почему Вольфрамъ признанъ однимъ изъ талантливѣйшимъ поэтовъ, не смотря на то, что содержаніе всѣхъ его произведеній заимствовано изъ чужой литературы.
Въ третьей поэмѣ, озаглавленной «Виллегальмъ», описываются битвы ея героя съ язычниками, пришедшими мстить за то, что Виллегальмъ похитилъ дочь ихъ короля и женился на ней, обративъ её въ христіанскую вѣру. Поэма написана съ обыкновенными пріёмами средневѣковой литературы, то-есть вездѣ тысячи тысячъ сарацинъ нападаютъ на небольшое число христіанскихъ рыцарей и, разумѣется, бываютъ ими побиваемы на голову. Въ поэмѣ, впрочемъ, есть трогательный эпизодъ смерти племянника Виллегальма, молодого рыцаря Вивіана, въ которомъ изображонъ столь любимый въ средніе вѣка типъ рыцарской храбрости, соединённой съ цѣломудренной душевной чистотой.
Разсматривая содержаніе трёхъ поэмъ Вольфрама, невольно задаёшь себѣ вопросъ: въ чёмъ же заключается высокое значеніе его, какъ поэта, если содержаніе его произведеній вовсе не переходитъ за уровень тѣхъ безчисленныхъ рыцарскихъ сказокъ, о большинствѣ которыхъ давно позабыли и думать въ литературѣ? Гдѣ, въ самомъ дѣлѣ, въ его поэмахъ грандіозный замыслъ цѣлаго? гдѣ психологически-вѣрное развитіе характеровъ? и въ чёмъ, наконецъ, та особенность и та оригинальность, которая одна даётъ значеніе поэту? Чтобъ отвѣтить на эти вопросы, слѣдуетъ перенестись въ тогдашній вѣкъ и стать на ту почву, на которой жилъ поэтъ. Общество только-что начинало развиваться и требовало отъ литературы исключительно яркихъ, легко-запоминаемыхъ образовъ. Идеаломъ человѣка считалась физическая сила, подчинившаяся служенію добродѣтели. Поэтому понятно, что легенды о похожденіяхъ рыцарей, воплощавшихъ въ себѣ всѣ эти требованія, были единственною формою, въ которой литературныя произведенія могли воплотиться. Читателямъ не было надобности въ психологическомъ развитіи характеровъ. Общество ещё не дорасло до такого взгляда на литературу. У него были передъ глазами всего два характера: первый изображалъ добродѣтель и воплощался литературно въ благочестивомъ рыцарѣ, вѣрной дамѣ, добромъ волшебникѣ, даже въ привязанномъ къ человѣку животномъ; второй выражалъ порокъ и изображалъ злого сарацина, коварнаго карлика, неистоваго великана или чудовище. Поэтому понятно, что поэтъ тогдашняго времени не могъ заняться въ своёмъ произведеніи ни обработкой цѣлаго, ни развитіемъ отдѣльныхъ характеровъ. Ему оставалось только схватывать единичные факты, подходящіе къ тому или другому душевному настроенію, и обработывать ихъ поэтически безъ всякой связи со слѣдующими за ними событіями своихъ поэмъ. И вотъ въ этомъ-то Вольфрамъ дѣйствительно не
