Страница:Гербель Н.В. Немецкие поэты в биографиях и образцах (1877).pdf/55

23

ГАРТМАНЪ ФОНЪ-АУЭ.

Скорѣе самъ, чѣмъ эдакой цѣной
Купить здоровье собственнаго тѣла.
Одѣться Генрихъ дѣвушкѣ помогъ
И, докторy оставивъ кошелёкъ,
На родину отправился обратно,
Не думая о томъ, что, вѣроятно,
Осмѣянъ будетъ онъ въ родномъ краю,
Рѣшимость зная твёрдую свою
И слѣпо вѣря въ милость Провидѣнья,
Передъ которымъ немощенъ и слабъ
Владыка, какъ его послѣдній рабъ,
Людского не боялся онъ презрѣнья.
Но сильно измѣнился Генрихъ вдругъ,
Благодаря той дѣвушкѣ. Отъ мукъ
Физическихъ хоть не освободился,
Но духомъ точно онъ переродился.
Надменность и суровость навсегда
Въ его душѣ изчезли безъ слѣда
И въ сердцѣ, вмѣсто злобы и страданья,
Явились кротость, миръ и упованье.
А дѣвушка, напротивъ, начала
Кручиниться и тосковать: была
Задумчива, слезами заливалась
И иногда безумною казалась.
Ей думалось, что обратились въ грѣхъ
Ея мечты о достиженьи рая —
И мучилась, надежды всѣ теряя,
Она отъ помышленій горькихъ тѣхъ.

Въ дорогy Генрихъ съ дѣвушкой пустился,
И такъ-какъ былъ не близокъ трудный путь,
Расположились на ночь отдохнуть
Въ гостиницѣ, гдѣ каждый помѣстился
Въ уединённой комнатѣ своей.
Избавившись отъ всѣхъ своихъ скорбей,
Благодарилъ онъ Бога за спасенье
Своей души и за освобожденье
Отъ суетности прежней, a она,
Спасительница Генриха, лежала,
Склонясь во прахъ, въ мольбу погружена
И въ той молитвѣ Бога вопрошала —
Зачѣмъ Онъ не позволилъ принести
Ей въ жертву жизнь, чтобъ ближняго спасти?
«Вѣдь, кромѣ бѣдной жизни ничего я
Дать не могу. Иль я не такъ чиста,
Чтобы могла быть жертвой принята?
Очисти же мнѣ сердце и живое
Страданье утиши во мнѣ, Творецъ!
Дай мнѣ хотя надежду, наконецъ,
Что на землѣ, ставъ небесамъ угоднѣй,
Ещё дождусь я милости Господней
Когда-нибудь.» И Тотъ, кто въ небесахъ
Читаетъ въ человѣческихъ сердцахъ
И смертныхъ, прибѣгающихъ съ мольбою,
Живитъ надеждой свѣтлой съ облаковъ,
Тотъ сжалился надъ жалкою судьбою
Двухъ добрыхъ и покорныхъ бѣдняковъ,
Перенести съужѣмшихъ испытанье,
И Богъ небесъ, людей скорбящихъ другъ,
Отъ слёзъ освобождающій и мукъ,
Избавилъ ихъ обоихъ отъ страданья.
Когда по утру Генрихъ всталъ отъ сна —
И духомъ онъ и тѣломъ обновился:
Здоровый, бодрый, сильный, онъ явился
Предъ дѣвушкой. Межъ-тѣмъ, сама она
Какъ бы совсѣмъ печаль съ себя стряхнула,
На Генриха съ улыбкою взглянула
И, на колѣна ставши, начала
Молиться: «Боже! вновь я ожила!
Благодарю тебя за изцѣленье
Отъ горя и отъ всякаго сомнѣнья.»

Такъ Генрихъ возвращался въ край родной,
Преображонный тѣломъ и душой,
И съ каждымъ новымъ днёмъ къ нему, казалось,
Веселье и здоровье возвращалось.
Исполненъ снова юношескихъ силъ,
При случаѣ вездѣ онъ говорилъ,
Что гнётъ тоски и жгучаго мученья
Съ него сняло благое Провидѣнье.
И Бога, какъ источника всѣхъ благъ,
Благословляли люди. Мирно такъ
Въ свои владѣнья Генрихъ возвратился —
И радостно народъ кругомъ толпился:
Онъ въ свѣтѣ не видалъ такихъ чудесъ,
Чтобы мертвецъ для жизни вновь воскресъ —
И съ Генрихомъ пріѣхавшимъ свиданье
Слилось въ одинъ восторгъ и ликованье.
Крестьянинъ старый, честный человѣкъ
И вѣрою и правдой цѣлый вѣкъ
Служившій господину, въ домъ явился
Къ нему съ своей женой и прослезился
Отъ радости, увидѣвши, что онъ
Здоровъ и бодръ, и сердцемъ просвѣтлёнъ.
За вѣрность ихъ — такъ оба были рады —
Другой не нужно было имъ награды.
Съ сіяніемъ въ глазахъ своихъ живыхъ,
Близь Генриха привѣтствовала ихъ
И дѣвушка прекрасная: прижала
Къ своей груди и ихъ расцаловала —
И было любо добрымъ старикамъ
Прильнуть къ ея пылающимъ щекамъ.
Отъ радости жена и мужъ смѣялись
И сладкими слезами обливались.
Межь-тѣмъ толпа покорныхъ, вѣрныхъ слугъ,
Которымъ Генрихъ отдалъ всё имѣнье,
Спѣшили возвратить безъ принужденья
Всё рыцарю, столь щедрому. Вокругъ