эта, чѣмъ предыдущая поэма. и Гартманъ съумѣлъ дѣйствительно воспользоваться своимъ сюжетомъ, написавъ поэму, изобилующую какъ прекрасными описаніями, такъ и психологическимъ развитіемъ характеровъ.
Третья поэма Гартмана, озаглавленная «Бѣдный Генрихъ», составляетъ трогательный разсказъ о томъ, какъ одинъ рыцарь, по имени Генрихъ, постигнутый болѣзнью проказы, узнаётъ отъ врача, что его можетъ излечить только кровь молодой, непорочной дѣвушки. Объятый ужасомъ, онъ не смѣетъ открыть ужасной тайны, но объ ней случайно узнаетъ молоденькая дочь хозяина дома, гдѣ живётъ Генрихъ, и рѣшается пожертвовать собой, чтобъ спасти больного, котораго она любитъ. Какъ ни долго отказывался Генрихъ, но, обезсиленный болѣзнью, наконецъ далъ своё согласіе. Увидя однако ножъ, занесённый надъ своей спасительницей, онъ въ ужасѣ останавливаетъ руку врача. Въ награду за это милосердіе Божіе допускаетъ его вылечиться отъ болѣзни, послѣ чего онъ женится на полюбившей его дѣвушкѣ. Какъ ни простъ и какъ, можно сказать, ни наивенъ до излишества этотъ сюжетъ, но Гартманъ съумѣлъ выполнить по этой незатѣйливой канвѣ премилый, трогательный разсказъ, заставляющій забыть нелѣпость содержанія.
Наконецъ, четвёртая и послѣдняя изъ поэмъ Гартмана, озаглавленная «Ивейнъ или рыцарь со львомъ», вводитъ насъ опять въ циклъ легендъ о рыцаряхъ круглаго стола. Тутъ опять, какъ въ Эрекѣ, является длинная нить удивительнѣйшихъ приключеній и рыцарскихъ подвиговъ, которые чередуются, какъ въ калейдоскопѣ, безъ всякой внутренней связи. Описаніе битвъ съ великанами, чудовищами, злыми волшебниками и тому подобное занимаетъ всю поэму, такъ что краткое изложеніе содержанія не можетъ дать о ней никакого понятія. Заглавіе поэмы: «Рыцарь со львомъ» объясняется тѣмъ, что герой поэмы Ивейнъ засталъ разъ въ лѣсу льва въ единоборствѣ съ дракономъ и убилъ чудовище. Благодарный левъ съ-тѣхъ-поръ не покидаетъ своего спасителя и оказываетъ ему помощь во всѣхъ его битвахъ. Поэма оканчивается по обыкновенію счастливой развязкой, въ которой рыцарь мирится съ своей вѣрной женой, вѣроломно имъ покинутой.
Таковы четыре поэмы, написанныя Гартманомъ. Талантъ его глубоко уважался современниками за ту пламенную горячность, съ какою выливался каждый стихъ изъ подъ его пера. Умѣнье говорить выразительными образами ставитъ его высоко надъ прочими современными поэтами, часто утопавшими въ безплодной реторикѣ. Не вина Гартмана, если вкусъ современной публики требовалъ отъ поэтическихъ произведеній прежде всего разсказовъ объ удивительныхъ событіяхъ и замысловатыхъ сюжетовъ, подобныхъ тѣмъ, которые онъ избралъ для своихъ поэмъ. Но его заслуга заключается именно въ томъ, что и среди этого хаоса идущихъ въ разрѣзъ съ истинной поэзіей атрибутовъ тогдашней литературы, онъ умѣлъ проводить истинное чувство и высказывать его горячей поэтической рѣчью, рѣзко отдѣляющей личность самого поэта отъ нелѣпыхъ сюжетовъ, навязанныхъ ему требованіемъ времени.
Она и господинъ ея больной
Верхомъ тихонько ѣхали въ Салерно.
Хотя ѣздокъ, томясь, страдалъ безмѣрно
И не было кровинки въ нёмъ одной,
Но умирать не думалъ онъ, казалось;
Она жь сойдти въ могилу собиралась
И на погибель, какъ на праздникъ, шла.
Какъ майскій день, свѣжа и весела,
Она шутить и пѣть была готова,
Чтобъ облегчить страданія больного,
Чтобъ грусть его разсѣять чѣмъ-нибудь
И сократить тѣмъ безконечный путь,
Скорбя душой о нёмъ нелицемѣрно
Когда жь они пріѣхали въ Салерно,
То убѣдила спутника она
Немедленно, до отдыха и сна,
Найти врача, который обѣщался
Его спасти. Больной повиновался —
И съ вѣрною служанкою, къ плечу
Ея склонясь, отправился къ врачу,
Которому напомнилъ обѣщанье,
Имъ данное когда-то при свиданьи.
«Вотъ дѣвушка!» сказалъ онъ. «Чтобъ спасти
Меня, она готова въ гробъ сойти
И ни кого за это не осудитъ.
Такъ дѣйствуйте! Пусть будетъ то, что будетъ!»
Какъ человѣкъ, который часто самъ
Не можетъ вѣрить собственнымъ глазамъ.
Врачъ, головою покачавъ при этомъ,
Проговорилъ: «скажи мнѣ, чьимъ совѣтамъ.
Дитя моё, ты слѣдуешь, и какъ
Рѣшаешься на этотъ страшный шагъ?
Не страху ль подчинилась ты невольно?»
