вленномъ противъ Эратосѳена. Зная подобное мнѣніе послѣдняго, Гиппархъ долженъ бы, скажемъ мы, возражать собственно ему, а не ставить общее положеніе, что всякій, называя все внѣшнее море однимъ, вмѣстѣ съ тѣмъ утверждаетъ, что и уровень его вездѣ одинъ и тотъ же.
15) Далѣе, сказавши, что надпись на дельфинахъ: «Коринѳскихъ Ѳеоровъ» ошибочна, Гиппархъ приводить недостаточное объясненіе, именно: что основаніе Кирены относится къ тому времени, о которомъ сохранилось воспоминаніе, тогда какъ у насъ нѣтъ никакихъ извѣстій о существованіи при морѣ какого бы то ни было оракула и когда бы то ни было. Между тѣмъ, почему нельзя заключить изъ нѣкоторыхъ свидѣтельствъ, въ числѣ коихъ находятся эти посвященные богу дельфины и надпись на нихъ, сдѣланная Коринѳскими Ѳеорами, почему нельзя изъ этого заключить, что мѣстность храма Аммонскаго лежала нѣкогда у моря, не смотря на отсутствіе указаній какого либо историка? Соглашаясь съ тѣмъ, что съ поднятіемъ почвы поднялось также и море и затопило мѣстности, простирающіяся отъ берега до оракула на разстояніи болѣе трехъ тысячъ стадій, онъ въ тоже время не допускаетъ такого поднятія, вслѣдствіе котораго былъ бы затопленъ цѣлый Фаръ и многія части Египта, какъ будто столь значительное возвышеніе воды (какъ то, о которомъ онъ передъ тѣмъ говоритъ) не способно затопить всѣ эти мѣста. Потомъ онъ говоритъ: «еслибы наше море прежде, чѣмъ образовался перерывъ у Геракловыхъ столбовъ, на столько наполнилось водою, на сколько говоритъ Эратосѳенъ, то необходимо было бы принять, что нѣкогда покрыты были водою вся Либія, многія части Европы и Азіи; при этомъ добавляетъ, что и Понтъ долженъ былъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ сливаться съ Адріатическимъ моремъ, потому что Истръ, раздѣляясь на два рукава, начиная отъ Понта, изливается въ оба названныя моря вслѣдствіе особеннаго расположенія мѣстностей». Но Истръ получаетъ свое начало не въ области Понта, а въ сторонѣ противоположной, въ горахъ лежащихъ надъ Адріатическимъ моремъ и течетъ не въ оба моря, но только въ одно, въ Понтъ, раздѣляясь только у своихъ устьевъ. Въ этомъ пунктѣ Эратосѳенъ раздѣляетъ ложное мнѣніе нѣкоторыхъ изъ своихъ предшественниковъ, которые полагали, что есть какая то другая рѣка, носящая общее наименованіе съ Истромъ; которая будто бы впадаетъ въ Адріатическое море, отдѣлившись отъ того Истра: отъ этого послѣдняго цѣлый народъ Истровъ, черезъ страну которыхъ онъ протекаетъ, получилъ свое имя; и будто бы Язонъ совершилъ обратное плаваніе отъ Колхиды этимъ путемъ.
16) Чтобы такія перемѣны, какія мы назвали причинами затопленій и другихъ подобныхъ явленій нами упомянутыхъ, что совершаются подлѣ Сициліи, у острововъ Эола и Пиѳекузскихъ, не возбудили у читателя удивленія, то слѣдуетъ рядомъ съ ними упомянуть о нѣкоторыхъ другихъ, происходящихъ въ иныхъ мѣстностяхъ, или когда либо происходившихъ и похожихъ на тѣ. Собравши всѣ подобные примѣры и изложивши ихъ
вленном против Эратосфена. Зная подобное мнение последнего, Гиппарх должен бы, скажем мы, возражать собственно ему, а не ставить общее положение, что всякий, называя всё внешнее море одним, вместе с тем утверждает, что и уровень его везде один и тот же.
15) Далее, сказавши, что надпись на дельфинах: «Коринфских Феоров» ошибочна, Гиппарх приводить недостаточное объяснение, именно: что основание Кирены относится к тому времени, о котором сохранилось воспоминание, тогда как у нас нет никаких известий о существовании при море какого бы то ни было оракула и когда бы то ни было. Между тем, почему нельзя заключить из некоторых свидетельств, в числе коих находятся эти посвященные богу дельфины и надпись на них, сделанная Коринфскими Феорами, почему нельзя из этого заключить, что местность храма Аммонского лежала некогда у моря, не смотря на отсутствие указаний какого либо историка? Соглашаясь с тем, что с поднятием почвы поднялось также и море и затопило местности, простирающиеся от берега до оракула на расстоянии более трех тысяч стадий, он в тоже время не допускает такого поднятия, вследствие которого был бы затоплен целый Фар и многие части Египта, как будто столь значительное возвышение воды (как то, о котором он перед тем говорит) не способно затопить все эти места. Потом он говорит: «если бы наше море прежде, чем образовался перерыв у Геракловых столбов, на столько наполнилось водою, на сколько говорит Эратосфен, то необходимо было бы принять, что некогда покрыты были водою вся Либия, многие части Европы и Азии; при этом добавляет, что и Понт должен был в некоторых местах сливаться с Адриатическим морем, потому что Истр, разделяясь на два рукава, начиная от Понта, изливается в оба названные моря вследствие особенного расположения местностей». Но Истр получает свое начало не в области Понта, а в стороне противоположной, в горах лежащих над Адриатическим морем и течет не в оба моря, но только в одно, в Понт, разделяясь только у своих устьев. В этом пункте Эратосфен разделяет ложное мнение некоторых из своих предшественников, которые полагали, что есть какая то другая река, носящая общее наименование с Истром; которая будто бы впадает в Адриатическое море, отделившись от того Истра: от этого последнего целый народ Истров, через страну которых он протекает, получил свое имя; и будто бы Язон совершил обратное плавание от Колхиды этим путём.
16) Чтобы такие перемены, какие мы назвали причинами затоплений и других подобных явлений нами упомянутых, что совершаются подле Сицилии, у островов Эола и Пифекузских, не возбудили у читателя удивления, то следует рядом с ними упомянуть о некоторых других, происходящих в иных местностях, или когда либо происходивших и похожих на те. Собравши все подобные примеры и изложивши их
