емъ; а также небесныя тѣла тѣмъ лучше питаются испареніями, исходящими изъ Океана, чѣмъ въ большемъ изобиліи влага разлита кругомъ земли.
10) Какъ ясно знаетъ и опредѣляетъ Гомеръ предѣлы обитаемой земли и ея окружность, такъ равно извѣстно ему и внутреннее море. Кругомъ этого моря, если начать отъ Геракловыхъ столбовъ, лежатъ страны: Либія, Египетъ и Финикія, далѣе окрестности Кипра, потомъ живутъ Солимы, Ликійцы и Карійцы; затѣмъ идетъ та часть берега, которая заключается между Микале и Троадою, а также сосѣдніе острова; обо всемъ этомъ онъ упоминаетъ. Вслѣдъ за этимъ поэтъ называетъ народы, обитающіе кругомъ Пропонтиды, говоритъ объ Евксинѣ до Колхиды и о походѣ Язона. Кромѣ того онъ знаетъ также Боспоръ Киммерійскій и самихъ Киммерійцевъ, ибо не возможно, что бы онъ зналъ только имя Киммерійцевъ, а не зналъ бы самаго народа, который въ то время или не задолго передъ этимъ совершалъ набѣги на всю страну отъ Боспора до Іоніи. Онъ намекаетъ на туманный климатъ ихъ страны, говоря такимъ образомъ:
«Парами и облаками покрыты, и никогда яркое солнце не освѣщаетъ ихъ своими лучами, но надъ ними распростерта гибельная ночь!»[1].
Равнымъ образомъ онъ зналъ Истръ, ибо онъ упоминаетъ о Ѳракійскомъ народѣ Мизійцахъ, обитающемъ подлѣ Истра. Также ему извѣстенъ былъ лежащій за этимъ народомъ ѳракійскій морской берегъ до Пенея. Онъ по именамъ называетъ Пеоновъ, Аѳонъ, Аксій и лежащіе передъ ними острова. Далѣе слѣдуетъ морской берегъ Эллиновъ до Ѳеспротовъ, о которомъ также упоминается. Онъ знаетъ оконечности Италіи, называя ихъ Темесою, и Сицилію; равно и оконечности Иберіи, благополучіе обитателей ихъ, о которомъ мы только что говорили. Если въ промежуткахъ и есть какіе либо пропуски, то это можно извинить, потому что даже тотъ, кто собственно занятъ землеописаніемъ, иногда пропускаетъ мелочи. Можно также извинить поэта и въ тѣхъ случаяхъ, когда къ его историческому и дидактическому разсказу приплетаются какія либо сказки, и не должно за это порицать его. Ибо неправильно говоритъ Эратосѳенъ, что всякій поэтъ желаетъ только доставить удовольствіе, а не поучать. Совершенно противуположное этому утверждаютъ разумнѣйшіе изъ тѣхъ, которые говорили что либо о поэтическомъ творчествѣ, называя поэзію первою философіею. Впрочемъ гораздо больше мы будемъ говорить противъ Эратосѳена въ другомъ мѣстѣ, и тамъ снова будетъ рѣчь о поэтѣ.
11) Теперь же сказанное нами достаточно убѣждаетъ, что Гомеръ положилъ начало географіи. Нѣтъ сомнѣнія, что и изъ тѣхъ мужей, которые слѣдовали за нимъ, были нѣкоторые знамениты и знакомы съ фи-
ем; а также небесные тела тем лучше питаются испарениями, исходящими из Океана, чем в большем изобилии влага разлита кругом земли.
10) Как ясно знает и определяет Гомер пределы обитаемой земли и её окружность, так равно известно ему и внутреннее море. Кругом этого моря, если начать от Геракловых столбов, лежат страны: Либия, Египет и Финикия, далее окрестности Кипра, потом живут Солимы, Ликийцы и Карийцы; затем идет та часть берега, которая заключается между Микале и Троадою, а также соседние острова; обо всём этом он упоминает. Вслед за этим поэт называет народы, обитающие кругом Пропонтиды, говорит об Евксине до Колхиды и о походе Язона. Кроме того он знает также Боспор Киммерийский и самих Киммерийцев, ибо невозможно, что бы он знал только имя Киммерийцев, а не знал бы самого народа, который в то время или не задолго перед этим совершал набеги на всю страну от Боспора до Ионии. Он намекает на туманный климат их страны, говоря таким образом:
«Парами и облаками покрыты, и никогда яркое солнце не освещает их своими лучами, но над ними распростёрта гибельная ночь!»[1].
Равным образом он знал Истр, ибо он упоминает о Фракийском народе Мизийцах, обитающем подле Истра. Также ему известен был лежащий за этим народом фракийский морской берег до Пенея. Он по именам называет Пеонов, Афон, Аксий и лежащие перед ними острова. Далее следует морской берег Эллинов до Феспротов, о котором также упоминается. Он знает оконечности Италии, называя их Темесою, и Сицилию; равно и оконечности Иберии, благополучие обитателей их, о котором мы только что говорили. Если в промежутках и есть какие либо пропуски, то это можно извинить, потому что даже тот, кто собственно занят землеописанием, иногда пропускает мелочи. Можно также извинить поэта и в тех случаях, когда к его историческому и дидактическому рассказу приплетаются какие либо сказки, и не должно за это порицать его. Ибо неправильно говорит Эратосфен, что всякий поэт желает только доставить удовольствие, а не поучать. Совершенно противоположное этому утверждают разумнейшие из тех, которые говорили что-либо о поэтическом творчестве, называя поэзию первою философиею. Впрочем гораздо больше мы будем говорить против Эратосфена в другом месте, и там снова будет речь о поэте.
11) Теперь же сказанное нами достаточно убеждает, что Гомер положил начало географии. Нет сомнения, что и из тех мужей, которые следовали за ним, были некоторые знамениты и знакомы с фи-
