особенностями и литературами 2). Или не отсюда его односторонній, исключительно норманскій взглядъ на первый періодъ русской исторіи? его невниманіе къ славянскимъ началамъ ея? его непростительно вольное обхожденіе съ русскою лѣтописью? Гдѣ Несторъ мѣшаетъ ему, онъ укоряеть его вставками; гдѣ случай наводитъ его на факты явно опровергающіе его систему, онъ или молчитъ или довольствуется безплодньмъ на нихъ указаніемъ; при случаѣ‚ возьмемъ для примѣра хоть бы выдумку понтійскихъ псевдо-′Рѽҫ′совъ 866 года (Нест. Шлец. II, 86), онъ увлекается до изобрѣтеній. Сознавая Перуна и Волоса славянскими божествами (тамъ же, 666, прим. 2), онъ считаетъ излишимъ входить въ объясненіе причинъ‚ по которымъ мнимые Норманны Олафъ (Олегъ) и Ингваръ (Игорь) и ихъ скандннавскіе сподвижники клянутся по русскому (норманскому) закону, славянскими божествами, а не Одиномъ и Торомъ. Онъ говоритъ въ одномъ мѣстѣ: «надобно быть очень крѣпку на ухо, чтобы не слышать столь часто повторяемое Несторомъ, что Новгородцы, Кіевляне и всѣ прочіе народы сего государства (дѣло идетъ о племенахъ, принимавшихъ участіе въ греческомъ походѣ 907 года)назвались Руссами, послѣ пришествія Варяговъ» (тамъ же, II, 603); а въ другомъ, что — Руссами при Олегѣ (тамъ же, II, 681, 703) и Игорѣ (тамъ же, III, 27), были еще одни только Норманны, т.е. варяги; «владычествующій народъ еще не смѣшался съ прочими; долгое время возвышался Франкъ надъ Галломъ и все дѣлалъ одинъ‚ не принимая въ сотоварищество имъ побѣжденнаго» и т.д. Онъ замѣчаетъ съ удивленіемъ непонятно-скорое исчезновеніе
особенностями и литературами 2). Или не отсюда его односторонний, исключительно норманский взгляд на первый период русской истории? его невнимание к славянским началам ея? его непростительно вольное обхождение с русскою летописью? Где Нестор мешает ему, он укоряет его вставками; где случай наводит его на факты явно опровергающие его систему, он или молчит или довольствуется бесплодньм на них указанием; при случае‚ возьмем для примера хоть бы выдумку понтийскихъ псевдо-′Рѽҫ′сов 866 года (Нест. Шлец. II, 86), он увлекается до изобретений. Сознавая Перуна и Волоса славянскими божествами (там же, 666, прим. 2), он считает излишним входить в объяснение причин‚ по которым мнимые Норманны Олаф (Олег) и Ингвар (Игорь) и их скандннавские сподвижники клянутся по русскому (норманскому) закону, славянскими божествами, а не Одином и Тором. Он говорит в одном месте: «надобно быть очень крепку на ухо, чтобы не слышать столь часто повторяемое Нестором, что Новгородцы, Киевляне и все прочие народы сего государства (дело идет о племенах, принимавших участие в греческом походе 907 года)назвались Руссами, после пришествия Варягов» (там же, II, 603); а в другом, что — Руссами при Олеге (там же, II, 681, 703) и Игоре (там же, III, 27), были еще одни только Норманны, т.е. варяги; «владычествующий народ еще не смешался с прочими; долгое время возвышался Франк над Галлом и все делал один‚ не принимая в сотоварищество им побежденного» и т.д. Он замечает с удивлением непонятно-скорое исчезновение
