предѣлялось между предметомъ и сознаніемъ. Вещь есть единое, рефлектированное въ себя, она существуетъ для себя, но также и для другого, и притомъ она есть другое для себя, когда существуетъ для другого. Вещь поэтому существуетъ для себя и также для другого, она представляетъ собою двойное различное бытіе, но она также единое; однако, бытіе единаго противорѣчитъ этому его различію; сознаніе поэтому должно было бы это прибавленіе опять принять на себя и устранить отъ вещи. Оно, такимъ образомъ, должно было бы сказать, что вещь, поскольку она существуетъ для себя, не существуетъ для другого.' Однако, согласно опыту, продѣланному сознаніемъ, самой вещи принадлежитъ бытіе единаго; вещь по существу рефлектирована въ себя. "Также" или равнодушное различіе падаетъ, такимъ образомъ, въ вещь, какъ бытіе единаго, но такъ какъ оба различны, то не въ одну и ту же вещь, но въ различныя вещи; противорѣчіе, присущее предметной сущности вообще, распредѣляется между двумя предметами. Вещь, такимъ образомъ, существуетъ въ себѣ и для себя; она равна самой себѣ, но это единство съ самой собою нарушается другими вещами; такимъ образомъ, сохраняется единство вещи и, вмѣстѣ съ тѣмъ, инобытіе какъ внѣ ея, такъ и внѣ сознанія.
Хотя теперь противорѣчіе предметной сущности отнесено къ различнымъ вещамъ, однако и въ самой обособленной единичной вещи появляется различіе. Различныя вещи, такимъ образомъ, установлены для себя; и столкновеніе падаетъ въ нихъ такъ обоюдно, что каждая различается не отъ себя самой, но только отъ другой. Каждая, слѣдовательно, сама опредѣляется, какъ различная, и имѣетъ въ себѣ существенное отличіе отъ другихъ; но не такъ, будто она была бы противоположеніемъ въ себѣ самой, нѣтъ, она для себя есть простая опредѣленность, которая составляетъ ея существенный характеръ, отличающій ее отъ другихъ. Правда, такъ какъ различіе въ ней существуетъ, то это различіе въ дѣйствительности по необходимости является, какъ дѣйствительное различіе многообразныхъ свойствъ въ ней. Однако, такъ какъ опредѣленность составляетъ сущность вещи, посредствомъ чего она отличается отъ другихъ и существуетъ для себя, то эти прежнія многообразныя свойства представляютъ собою несущественное. Вещь, слѣдовательно, въ своемъ единствѣ есть двойное "если" въ себѣ, но то и другое "если" неодинаковой цѣнности, благодаря чему это "бытіе въ противоположномъ видѣ" (Entgegensetztsein) не становится, такимъ образомъ, дѣйствительнымъ противоположеніемъ самой вещи; но поскольку вещь посредствомъ своего абсолютнаго различія приходитъ къ противоположенію, она имѣетъ его внѣ себя по отношенію къ другой вещи. Хотя прежнее многообразіе въ вещи и необходимо, такъ что она не можетъ къ нему не возвращаться, однако оно для нея несущественно.
Эта опредѣленность, составляющая существенный характеръ вещи и отличающая ее отъ всѣхъ другихъ, теперь такъ опредѣлена, что вещь вслѣдствіе этого находится въ противоположеніи другимъ вещамъ, но она должна себя сохранить въ этомъ для себя. Однако, вещь, т.-е. единое, существующее для себя, имѣется налицо только при томъ условіи, если она не стоитъ въ подобномъ отношеніи къ другимъ, ибо въ этомъ отношеніи утверждается скорѣе связь съ другими, связь же съ другими есть уничтоженіе бытія для себя. Именно, вслѣдствіе абсолютнаго характера и своего противоположенія вещь относится къ другимъ, и существенно только
пределялось между предметом и сознанием. Вещь есть единое, рефлектированное в себя, она существует для себя, но также и для другого, и притом она есть другое для себя, когда существует для другого. Вещь поэтому существует для себя и также для другого, она представляет собою двойное различное бытие, но она также единое; однако, бытие единого противоречит этому его различию; сознание поэтому должно было бы это прибавление опять принять на себя и устранить от вещи. Оно, таким образом, должно было бы сказать, что вещь, поскольку она существует для себя, не существует для другого.' Однако, согласно опыту, проделанному сознанием, самой вещи принадлежит бытие единого; вещь по существу рефлектирована в себя. "Также" или равнодушное различие падает, таким образом, в вещь, как бытие единого, но так как оба различны, то не в одну и ту же вещь, но в различные вещи; противоречие, присущее предметной сущности вообще, распределяется между двумя предметами. Вещь, таким образом, существует в себе и для себя; она равна самой себе, но это единство с самой собою нарушается другими вещами; таким образом, сохраняется единство вещи и, вместе с тем, инобытие как вне её, так и вне сознания.
Хотя теперь противоречие предметной сущности отнесено к различным вещам, однако и в самой обособленной единичной вещи появляется различие. Различные вещи, таким образом, установлены для себя; и столкновение падает в них так обоюдно, что каждая различается не от себя самой, но только от другой. Каждая, следовательно, сама определяется, как различная, и имеет в себе существенное отличие от других; но не так, будто она была бы противоположением в себе самой, нет, она для себя есть простая определенность, которая составляет её существенный характер, отличающий ее от других. Правда, так как различие в ней существует, то это различие в действительности по необходимости является, как действительное различие многообразных свойств в ней. Однако, так как определенность составляет сущность вещи, посредством чего она отличается от других и существует для себя, то эти прежние многообразные свойства представляют собою несущественное. Вещь, следовательно, в своем единстве есть двойное "если" в себе, но то и другое "если" неодинаковой ценности, благодаря чему это "бытие в противоположном виде" (Entgegensetztsein) не становится, таким образом, действительным противоположением самой вещи; но поскольку вещь посредством своего абсолютного различия приходит к противоположению, она имеет его вне себя по отношению к другой вещи. Хотя прежнее многообразие в вещи и необходимо, так что она не может к нему не возвращаться, однако оно для неё несущественно.
Эта определенность, составляющая существенный характер вещи и отличающая ее от всех других, теперь так определена, что вещь вследствие этого находится в противоположении другим вещам, но она должна себя сохранить в этом для себя. Однако, вещь, т. е. единое, существующее для себя, имеется налицо только при том условии, если она не стоит в подобном отношении к другим, ибо в этом отношении утверждается скорее связь с другими, связь же с другими есть уничтожение бытия для себя. Именно, вследствие абсолютного характера и своего противоположения вещь относится к другим, и существенно только
