ставленіяхъ и выраженіяхъ, благодаря которымъ устраняется сама наука, такъ какъ они образуютъ только пустое явленіе знанія, непосредственно пропадающее передъ выступившей наукой. Но наука въ своемъ выступленіи сама есть явленіе; ея выступленіе не есть еще она сама, проведенная и раскрытая въ ея истинѣ *). При этомъ безразлично, представлять ли себѣ, что наука есть явленіе, такъ какъ она выступаетъ рядомъ съ другимъ знаніемъ, или назвать то другое неистинное знаніе ея явленіемъ. Но наука должна освободиться отъ этой иллюзіи, и она можетъ достигнуть этого, только выступивъ противъ нея. Она не можетъ ни отбросить неистиннаго знанія, которое представляетъ собою обычный взглядъ на вещи, и увѣрять, что она представляетъ собою совершенно другое познаніе, а то знаніе для нея — ничто; ни сослаться на предчувствіе лучшаго въ самомъ неистинномъ познаніи * 2). Путемъ такого увѣренія она объявляла бы свое бытіе силою; но неистинное знаніе также ссылается на то, что оно существуетъ, и увѣряетъ, что для него наука — ничто; однако простое увѣреніе имѣетъ такое же значеніе, въ одномъ случаѣ, какъ и въ другомъ. Еще менѣе она можетъ ссылаться на предчувствіе лучшаго въ самомъ неистинномъ познаніи и утверждать, будто въ немъ самомъ есть указаніе на нее; въ этомъ случаѣ, съ одной стороны, она опять ссылалась бы на бытіе, съ другой, на себя, какъ на существующую въ неистинномъ познаніи, т.-е. на несовершенный способъ своего бытія и на свое явленіе, а не на то, какъ она существуетъ въ себѣ и для себя. Па этомъ основаніи и должно предпринять здѣсь изложеніе являющагося знанія.
Такъ какъ теперь это изложеніе имѣетъ предметомъ только являющееся знаніе, то, кажется, оно само не является свободной наукой, движущейся въ своей собственной формѣ 3), но съ этой точки зрѣнія оно можетъ разсматриваться какъ путь естественнаго сознанія, проникающаго къ истинному знанію, или какъ путь души, пробѣгающей рядъ своихъ формъ, какъ точекъ, опредѣленныхъ ея природою, чтобы подняться до духа, такъ какъ она, продѣлавъ полный опытъ о себѣ самой, достигаетъ до познанія того, что она представляетъ въ себѣ самой.
Естественное сознаніе проявится только въ формѣ понятія знанія или нереальнаго знанія 4). Но такъ какъ непосредственно это сознаніе считается реальнымъ знаніемъ, то указанный путь имѣетъ для него отрицательное значеніе, и реализація понятія является для него скорѣе потерей себя самого, такъ какъ на этой дорогѣ оно утрачиваетъ свою истину. Поэтому она можетъ разсматриваться какъ путь сомнѣнія или, точнѣе, какъ путь отчаянія; на немъ происходитъ именно не то, что обычно понимаютъ подъ сомнѣніемъ, т.-е. не колебаніе между той или этой предположенной истиной, за которымъ слѣдуетъ надлежащее исчезновеніе сомнѣнія и возвратъ къ первой истинѣ, такъ что въ концѣ вещь принимается въ томъ же видѣ, какъ и прежде. Но этотъ путь представляетъ собою сознательное проникновеніе въ неистинность являющагося знанія, для котораго самое реальное есть то, что по истинѣ является только нереализованнымъ понятіемъ. Такой завершающій себя
9 Срав. разсужденія въ предисловіи стр., 9.
2) Недостатокъ, который Гегель находитъ въ методѣ Фихте и Шеллинга.
3) Эту иллюзію Гегель опровергаетъ въ концѣ введенія.
4) Ср. предисловіе, стр. 12.
ставлениях и выражениях, благодаря которым устраняется сама наука, так как они образуют только пустое явление знания, непосредственно пропадающее перед выступившей наукой. Но наука в своем выступлении сама есть явление; её выступление не есть еще она сама, проведенная и раскрытая в её истине *). При этом безразлично, представлять ли себе, что наука есть явление, так как она выступает рядом с другим знанием, или назвать то другое неистинное знание её явлением. Но наука должна освободиться от этой иллюзии, и она может достигнуть этого, только выступив против неё. Она не может ни отбросить неистинного знания, которое представляет собою обычный взгляд на вещи, и уверять, что она представляет собою совершенно другое познание, а то знание для неё — ничто; ни сослаться на предчувствие лучшего в самом неистинном познании * 2). Путем такого уверения она объявляла бы свое бытие силою; но неистинное знание также ссылается на то, что оно существует, и уверяет, что для него наука — ничто; однако простое уверение имеет такое же значение, в одном случае, как и в другом. Еще менее она может ссылаться на предчувствие лучшего в самом неистинном познании и утверждать, будто в нём самом есть указание на нее; в этом случае, с одной стороны, она опять ссылалась бы на бытие, с другой, на себя, как на существующую в неистинном познании, т. е. на несовершенный способ своего бытия и на свое явление, а не на то, как она существует в себе и для себя. Па этом основании и должно предпринять здесь изложение являющегося знания.
Так как теперь это изложение имеет предметом только являющееся знание, то, кажется, оно само не является свободной наукой, движущейся в своей собственной форме 3), но с этой точки зрения оно может рассматриваться как путь естественного сознания, проникающего к истинному знанию, или как путь души, пробегающей ряд своих форм, как точек, определенных её природою, чтобы подняться до духа, так как она, проделав полный опыт о себе самой, достигает до познания того, что она представляет в себе самой.
Естественное сознание проявится только в форме понятия знания или нереального знания 4). Но так как непосредственно это сознание считается реальным знанием, то указанный путь имеет для него отрицательное значение, и реализация понятия является для него скорее потерей себя самого, так как на этой дороге оно утрачивает свою истину. Поэтому она может рассматриваться как путь сомнения или, точнее, как путь отчаяния; на нём происходит именно не то, что обычно понимают под сомнением, т. е. не колебание между той или этой предположенной истиной, за которым следует надлежащее исчезновение сомнения и возврат к первой истине, так что в конце вещь принимается в том же виде, как и прежде. Но этот путь представляет собою сознательное проникновение в неистинность являющегося знания, для которого самое реальное есть то, что по истине является только нереализованным понятием. Такой завершающий себя
9 Срав. рассуждения в предисловии стр., 9.
2) Недостаток, который Гегель находит в методе Фихте и Шеллинга.
3) Эту иллюзию Гегель опровергает в конце введения.
4) Ср. предисловие, стр. 12.
