вленное въ памяти — превращается въ форму бытія для себя. Способъ этого превращенія слѣдуетъ ближе разсмотрѣть.
На той точкѣ зрѣнія, съ которой мы беремъ здѣсь это движеніе, наличное бытіе въ цѣломъ снято; что остается еще сдѣлать и что требуетъ дальнѣйшаго преобразованія, это — представленіе и знакомство съ формами. Наличное бытіе, погруженное обратно въ субстанцію, благодаря первому отрицанію только непосредственно устанавливается въ элементѣ самости (des Selbsts); эта добытая для нея !) собственность такимъ образомъ имѣетъ тотъ же самый характеръ непосредственности, не охваченной въ понятіи, неподвижнаго безразличія, какъ и само наличное бытіе, такимъ образомъ послѣднее перешло только въ представленіе. Вмѣстѣ съ этимъ оно становится извѣстнымъ, такимъ, съ чѣмъ налично существующій духъ уже покончилъ, на чемъ не сосредоточивается поэтому больше его дѣятельность и, слѣдовательно, его интересъ. Если дѣятельность, покончившая съ налич-нымъ бытіемъ, сама есть только движеніе особаго, себя не понимающаго духа, то знаніе, наоборотъ, направляется къ осуществившемуся благодаря этому представленію, къ этому извѣстному бытію, знаніе, есть дѣйствіе всеобщей самости п интересъ мышленія.
__Извѣстное вообще потому, что оно извѣстно, не является дознаннымъ. Самый
обыкновенный самообманъ и обманъ другихъ предполагать при познаніи нѣчто за извѣстное и удовлетворяться этимъ; со всѣми разсужденіями, направленными въ ту и другую сторону, такое знаніе, не зная, какъ это случается, не двигается съ мѣста. Субъектъ и объектъ и т. д., Богъ, природа, разсудокъ, чувственность и т. д. разсматриваются какъ извѣстные, кладутся въ основаніе какъ нѣчто значимое и образуютъ неподвижные точки какъ исхода, такъ и конца. Движеніе совершается между ними, а онѣ остаются неподвижными, и, слѣдовательно, происходитъ на ихъ поверхности. Такимъ образомъ, пониманіе и изслѣдованіе сводится къ тому, чтобы посмотрѣть, находитъ-ли каждый въ своемъ представленіи высказанное о нихъ, кажется ли это и ему въ томъ же видѣ и извѣстнымъ, или нѣтъ.
Анализированіе представленія съ точки зрѣнія его происхожденія было, какъ его понимали, не чѣмъ инымъ, какъ снятіемъ формы его бытія въ качествѣ извѣстнаго. Разложить представленіе на его первоначальные элементы, это значитъ, возвратиться къ его моментамъ, которые, по крайней мѣрѣ, не имѣютъ формы готоваго представленія, но образуютъ непосредственную собственность самости. Правда, этотъ анализъ приводитъ только къ мыслямъ, которыя сами уже являются извѣстными, устойчивыми и неподвижными опредѣленіями. Но существенный моментъ заключается въ этомъ проанализированномъ, самомъ недѣйствительномъ, ибо только потому, что конкретное анализируется и становится недѣйствительнымъ, оно есть движущееся. Дѣятельность разложенія есть сила и работа р аз с удк а, самой удивительной и огромной или, вѣрнѣе, абсолютной способности. Кругъ, который въ себѣ замкнутъ и, какъ субстанція, содержитъ свои моменты, является непосредственнымъ и потому нс вызывающимъ удивленія отношеніемъ. Но въ томъ, что акцидентальное, какъ Некорректный вызов шаблона→та-
х) Для самости.
вленное в памяти — превращается в форму бытия для себя. Способ этого превращения следует ближе рассмотреть.
На той точке зрения, с которой мы берем здесь это движение, наличное бытие в целом снято; что остается еще сделать и что требует дальнейшего преобразования, это — представление и знакомство с формами. Наличное бытие, погруженное обратно в субстанцию, благодаря первому отрицанию только непосредственно устанавливается в элементе самости (des Selbsts); эта добытая для неё !) собственность таким образом имеет тот же самый характер непосредственности, не охваченной в понятии, неподвижного безразличия, как и само наличное бытие, таким образом последнее перешло только в представление. Вместе с этим оно становится известным, таким, с чем налично существующий дух уже покончил, на чём не сосредоточивается поэтому больше его деятельность и, следовательно, его интерес. Если деятельность, покончившая с налич-ным бытием, сама есть только движение особого, себя не понимающего духа, то знание, наоборот, направляется к осуществившемуся благодаря этому представлению, к этому известному бытию, знание, есть действие всеобщей самости п интерес мышления.
__Известное вообще потому, что оно известно, не является дознанным. Самый
обыкновенный самообман и обман других предполагать при познании нечто за известное и удовлетворяться этим; со всеми рассуждениями, направленными в ту и другую сторону, такое знание, не зная, как это случается, не двигается с места. Субъект и объект и т. д., Бог, природа, рассудок, чувственность и т. д. рассматриваются как известные, кладутся в основание как нечто значимое и образуют неподвижные точки как исхода, так и конца. Движение совершается между ними, а они остаются неподвижными, и, следовательно, происходит на их поверхности. Таким образом, понимание и исследование сводится к тому, чтобы посмотреть, находит ли каждый в своем представлении высказанное о них, кажется ли это и ему в том же виде и известным, или нет.
Анализирование представления с точки зрения его происхождения было, как его понимали, не чем иным, как снятием формы его бытия в качестве известного. Разложить представление на его первоначальные элементы, это значит, возвратиться к его моментам, которые, по крайней мере, не имеют формы готового представления, но образуют непосредственную собственность самости. Правда, этот анализ приводит только к мыслям, которые сами уже являются известными, устойчивыми и неподвижными определениями. Но существенный момент заключается в этом проанализированном, самом недействительном, ибо только потому, что конкретное анализируется и становится недействительным, оно есть движущееся. Деятельность разложения есть сила и работа р аз с удк а, самой удивительной и огромной или, вернее, абсолютной способности. Круг, который в себе замкнут и, как субстанция, содержит свои моменты, является непосредственным и потому нс вызывающим удивления отношением. Но в том, что акцидентальное, как Некорректный вызов шаблона→та-
х) Для самости.
