бываетъ пустая широта, такъ точно встрѣчается пустая глубина; какъ расширеніе субстанціи, разливающееся въ конечное многообразіе, не обладая силой объединитъ его, такъ и безсодержательная интенсивность, являющаяся въ видѣ чистой силы безъ распространенія, — поверхностны. Сила духа измѣряется только его проявленіемъ, jro глубина только тѣмъ, насколько онъ въ своемъ раскрытіи дерзаетъ выйти изъ себя и потерять себя изъ виду. Вмѣстѣ съ тѣмъ, если поборники субстанціональнаго знанія, не постигающаго предметъ въ понятіяхъ, увѣряютъ, что они сами погружены въ сущность и философствуютъ истинно и нелицепріятно, то ускользаетъ изъ виду, что вмѣсто того, чтобы предаться Богу, они путемъ пренебреженія мѣрою и опредѣленіемъ скорѣе только отдаются во власть случайнаго содержанія, собственнаго произвола въ немъ. Предаваясь необузданному броженію въ нихъ божественной субстанціи, они надѣются, опутывая свое самосознаніе и отрекаясь отъ разсудка, сдѣлаться избранниками, которымъ Богъ открываетъ мудрость во снѣ; но зато все, что они въ дѣйствительности получаютъ и порождаютъ во снѣ, и относится лишь къ области сновъ.
3. Впрочемъ, не трудно видѣть, что наше время есть время рожденія и перехода къ новому періоду. Духъ порвалъ съ существующимъ міромъ его наличнаг0 бытія и представленія и готовъ отбросить его въ прошлое и отдаться работѣ надъ своимъ преобразованіемъ. Правда, онъ не бываетъ въ покоѣ, а находится въ непрерывно прогрессирующемъ движеніи. Но подобно тому, какъ у ребенка послѣ продолжительнаго спокойнаго питанія первое вдыханіе нарушаетъ постепенность только количественнаго роста, вмѣстѣ съ чѣмъ совершается качественный прыжокъ, и 5 дитя рождается, такъ и формирующійся духъ медленно и спокойно зрѣетъ для новой формы, отбрасывая одну частицу зданія своего прежняго міра за другой; на ихъ! колебаніе указываютъ только единичные симптомы: легкомысліе, какъ и скука, которыя распространяются въ жизни, неопредѣленное предчувствіе невѣдомаго суть признаки нарожденія чего-то иного. Эта постепенная работа, которая не измѣняетъ физіономіи цѣлаго, нарушается началомъ, которое, какъ молнія, сразу устанавливаетъ образъ новаго міра.
Однако, совершенная дѣйствительность заключаетъ въ себѣ новое въ такой же малой степени, какъ и новорожденное дитя; и этотъ пунктъ очень важно не упускать изъ вниманія. Первое выступленіе есть только его непосредственность или его понятіе. Какъ нельзя сказать, что зданіе готово, если заложенъ его фундаментъ, такъ нельзя утверждать, что достигнутое понятіе цѣлаго есть само цѣлое. Если мы желаемъ увидѣть дубъ съ мощнымъ стволомъ, съ вѣтвями, разросшимися во всѣ стороны, и съ массою листвы, то мы не удовлетворимся, если намъ вмѣсто этого покажутъ жолудь. Такъ и наука, вѣнецъ міра духа, не завершается въ своемъ началѣ. Начало новаго духа есть продуктъ продолжительнаго измѣненія многообразныхъ формъ образованія, оно достигается извилистымъ путемъ и многократнымъ напряженіемъ и усиліями. Оно есть цѣлое, возвратившееся въ себя изъ чередованія событій и пространственнаго распространенія; оно есть возникшее простое понятіе этого цѣлого. Но дѣйствительность его, этого простого цѣлаго, состоитъ въ томъ, чтобы снова развивать моменты формы, но въ новомъ элементѣ, въ новомъ видѣ.
Такъ какъ первое явленіе новаго міра представляетъ собою цѣлое въ его про-;
бывает пустая широта, так точно встречается пустая глубина; как расширение субстанции, разливающееся в конечное многообразие, не обладая силой объединит его, так и бессодержательная интенсивность, являющаяся в виде чистой силы без распространения, — поверхностны. Сила духа измеряется только его проявлением, jro глубина только тем, насколько он в своем раскрытии дерзает выйти из себя и потерять себя из виду. Вместе с тем, если поборники субстанционального знания, не постигающего предмет в понятиях, уверяют, что они сами погружены в сущность и философствуют истинно и нелицеприятно, то ускользает из виду, что вместо того, чтобы предаться Богу, они путем пренебрежения мерою и определением скорее только отдаются во власть случайного содержания, собственного произвола в нём. Предаваясь необузданному брожению в них божественной субстанции, они надеются, опутывая свое самосознание и отрекаясь от рассудка, сделаться избранниками, которым Бог открывает мудрость во сне; но зато всё, что они в действительности получают и порождают во сне, и относится лишь к области снов.
3. Впрочем, не трудно видеть, что наше время есть время рождения и перехода к новому периоду. Дух порвал с существующим миром его наличнаг0 бытия и представления и готов отбросить его в прошлое и отдаться работе над своим преобразованием. Правда, он не бывает в покое, а находится в непрерывно прогрессирующем движении. Но подобно тому, как у ребенка после продолжительного спокойного питания первое вдыхание нарушает постепенность только количественного роста, вместе с чем совершается качественный прыжок, и 5 дитя рождается, так и формирующийся дух медленно и спокойно зреет для новой формы, отбрасывая одну частицу здания своего прежнего мира за другой; на их! колебание указывают только единичные симптомы: легкомыслие, как и скука, которые распространяются в жизни, неопределенное предчувствие неведомого суть признаки нарождения чего-то иного. Эта постепенная работа, которая не изменяет физиономии целого, нарушается началом, которое, как молния, сразу устанавливает образ нового мира.
Однако, совершенная действительность заключает в себе новое в такой же малой степени, как и новорожденное дитя; и этот пункт очень важно не упускать из внимания. Первое выступление есть только его непосредственность или его понятие. Как нельзя сказать, что здание готово, если заложен его фундамент, так нельзя утверждать, что достигнутое понятие целого есть само целое. Если мы желаем увидеть дуб с мощным стволом, с ветвями, разросшимися во все стороны, и с массою листвы, то мы не удовлетворимся, если нам вместо этого покажут жёлудь. Так и наука, венец мира духа, не завершается в своем начале. Начало нового духа есть продукт продолжительного изменения многообразных форм образования, оно достигается извилистым путем и многократным напряжением и усилиями. Оно есть целое, возвратившееся в себя из чередования событий и пространственного распространения; оно есть возникшее простое понятие этого целого. Но действительность его, этого простого целого, состоит в том, чтобы снова развивать моменты формы, но в новом элементе, в новом виде.
Так как первое явление нового мира представляет собою целое в его про-;
