шенія плода отъ древа познанія добра и зла и быть изгнаннымъ изъ состоянія нэ-винности, т.-е. изъ природы, доступной безъ труда, и изъ рая, какъ сада животныхъ.
[(2) Зло и добро]. Такъ какъ это самоуглубленіе налично существующаго сознанія непосредственно опредѣляется какъ становленіе неравнымъ съ собою, то зло является первымъ наличнымъ бытіемъ въ себя углубившагося сознанія. Такъ какъ идеи добра и зла просто противоположны, и это противоположеніе еще не разрѣшилось, то это сознаніе но существу есть только зло. Однако, благодаря этому противоположенію, на-лицо находится и противоположное ему доброе сознаніе и ихъ отношеніе другъ къ другу. Если непосредственное бытіе превращается въ мысль и этимъ ближе опредѣляется бытіе внутри себя, съ одной стороны, какъ само мышленіе, а, съ другой — какъ моментъ становленія сущности въ иномъ видѣ, то грѣхопаденіе можетъ быть отодвинуто назадъ, переведено изъ налично существующаго міра въ первое царство мышленія. Слѣдовательно, можно будетъ сказать, что уже первородный сынъ свѣта, уйдя въ себя, если и отпалъ х), то на его мѣсто былъ тотчасъ же рожденъ другой. Такіе образы, какъ отпаденіе, сынъ и т. д., принадлежащіе представленію, а не понятію, переноситъ, впрочемъ, обратно моменты понятія въ представленіе, или представленіе переносятъ въ царство мысли. Также ничто не измѣнится, если къ простой мысли инобытія въ вѣчной сущности присоединить еще многообразіе другихъ формъ* 2) и перенести въ нихъ самоуглубленіе. Это сочетаніе потому въ то же время должно быть одобряемо, что благодаря ему этотъ моментъ инобытія, какъ это и слѣдуетъ, одновременно выражаетъ различіе, нри этомъ не какъ множественность вообще, но какъ опредѣленное различіе. Такимъ образомъ, одинъ моментъ различенія, т.-е. сынъ, является простой сущностью, знающей себя какъ сущность, другой же моментъ есть отреченіе отъ бытія для себя, живущее только въ восхваленіи сущности. Къ этому моменту можно вновь отнести возвращеніе отрекшагося бытія для себя и самоуглубленіе зла. Поскольку инобытіе распадается на два момента, постольку духъ опредѣленнѣе выраженъ въ своихъ моментахъ; если-же ихъ пересчитать, онъ выразится какъ соединеніе четырехъ моментовъ. Другими словами, такъ какъ множество само вновь распадается на двѣ группы, а именно, на оставшихся добрыми и ставшихъ злыми, то духъ выразится даже какъ соединеніе пятерыхъ. Но перечисленіе моментовъ можетъ быть вообще признано безполезнымъ, такъ какъ, съ одной стороны, само различенное есть также только единое, а, именно, мысль о различіи, которая есть только одна мысль о противопоставленіи различенныхъ моментовъ, второго первому. Съ другой стороны, мысль, заключающая многое въ единомъ, необходимо освобождается отъ своей всеобщности и должна быть раздѣлена на большее число различенныхъ моментовъ, чѣмъ три или четыре. Всеобщность же эта но отношенію къ абсолютной опредѣленности отвлеченнаго единаго или принципа числа, сама является какъ неопредѣленность по отношенію къ числу; такимъ образомъ, можно было бы говорить лишь о числахъ вообще, а не о количествѣ различій. Здѣсь, слѣдовательно, вполнѣ излишне вообще думать о числѣ и счетѣ такъ же какъ, впрочемъ, простое количественное различіе вообще не постигается въ понятіи и ничего не выражаетъ.
9 Люциферъ, злой ангелъ.
2) Чины ангеловъ.
шения плода от древа познания добра и зла и быть изгнанным из состояния нэ-винности, т. е. из природы, доступной без труда, и из рая, как сада животных.
[(2) Зло и добро]. Так как это самоуглубление налично существующего сознания непосредственно определяется как становление неравным с собою, то зло является первым наличным бытием в себя углубившегося сознания. Так как идеи добра и зла просто противоположны, и это противоположение еще не разрешилось, то это сознание но существу есть только зло. Однако, благодаря этому противоположению,��а��находится и противоположное ему доброе сознание и их отношение друг к другу. Если непосредственное бытие превращается в мысль и этим ближе определяется бытие внутри себя, с одной стороны, как само мышление, а, с другой — как момент становления сущности в ином виде, то грехопадение может быть отодвинуто назад, переведено из налично существующего мира в первое царство мышления. Следовательно, можно будет сказать, что уже первородный сын света, уйдя в себя, если и отпал х), то на его место был тотчас же рожден другой. Такие образы, как отпадение, сын и т. д., принадлежащие представлению, а не понятию, переносит, впрочем, обратно моменты понятия в представление, или представление переносят в царство мысли. Также ничто не изменится, если к простой мысли инобытия в вечной сущности присоединить еще многообразие других форм* 2) и перенести в них самоуглубление. Это сочетание потому в то же время должно быть одобряемо, что благодаря ему этот момент инобытия, как это и следует, одновременно выражает различие, нри этом не как множественность вообще, но как определенное различие. Таким образом, один момент различения, т. е. сын, является простой сущностью, знающей себя как сущность, другой же момент есть отречение от бытия для себя, живущее только в восхвалении сущности. К этому моменту можно вновь отнести возвращение отрекшегося бытия для себя и самоуглубление зла. Поскольку инобытие распадается на два момента, постольку дух определеннее выражен в своих моментах; если же их пересчитать, он выразится как соединение четырех моментов. Другими словами, так как множество само вновь распадается на две группы, а именно, на оставшихся добрыми и ставших злыми, то дух выразится даже как соединение пятерых. Но перечисление моментов может быть вообще признано бесполезным, так как, с одной стороны, само различенное есть также только единое, а, именно, мысль о различии, которая есть только одна мысль о противопоставлении различенных моментов, второго первому. С другой стороны, мысль, заключающая многое в едином, необходимо освобождается от своей всеобщности и должна быть разделена на большее число различенных моментов, чем три или четыре. Всеобщность же эта но отношению к абсолютной определенности отвлеченного единого или принципа числа, сама является как неопределенность по отношению к числу; таким образом, можно было бы говорить лишь о числах вообще, а не о количестве различий. Здесь, следовательно, вполне излишне вообще думать о числе и счете так же как, впрочем, простое количественное различие вообще не постигается в понятии и ничего не выражает.
9 Люцифер, злой ангел.
2) Чины ангелов.
