въ чистомъ умозрительномъ знаніи и есть только въ немъ, оиъ есть только оно само, ибо оиъ ееть духъ, а это умозрительное знаніе есть знаніе откровенной религіи. Умозрительное званіе знаетъ его, какъ мышленіе или чистую сущность, а это мышленіе — какъ бытіе и какъ наличное бытіе, наличное же бытіе какъ отрицаніе себя самого, и потому какъ самость, <эту> и всеобщую самость. Только это и знаетъ откровенная религія. — Надежды и ожиданія предшествовавшаго міра сосредоточивались единственно на этомъ откровеніи на томъ, чтобы созерцать, что такое абсолютная сущность, и чтобы найти въ неи себя. Эта радость возникаетъ только для самосознанія и охватываетъ весь міръ, созерцающій себя въ абсолютной сущности, ибо самосознаніе есть духъ, оно есть простое движеніе чистыхъ моментовъ, выражающее, что сущность познается какъ духъ только потому, что она созерцается какъ непосредственное самосознаніе.
Это понятіе духа, знающаго себя, какъ духа, само непосредственно и еще не развито. Сущность есть духъ, т.-е. она явлена, или откровенна. Это первое откровеніе само непосредственно; но непосредственность есть также чистая опосредствованно сть или мышленіе; поэтому она должна представить мышленіе въ себѣ самой, какъ таковой. — Если это разсмотрѣть опредѣленнѣе, то духъ въ непосредственности самосознанія есть это единичное самосознаніе, противопоставленное всеобщему. Духъ есть единое, исключающее все другое и имѣющее для самосознанія, для котораго оно налично, еще неразгаданную форму чувственнаго другого. Это послѣднее не знаетъ еще духа, какъ своего, или духъ еще не существуетъ какъ вся самость, ни какъ единичная, ни какъ всеобщая. Иначе говоря, форма еще не имѣетъ вида понятія, т.-е. всеобщей самости, которая въ своей непосредственной дѣйствительности есть нѣчто снятое, т.-е. мышленіе и всеобщность, и, однако, во всеобщности не теряетъ дѣйствительности. Но ближайшая и непосредственная форма этой всеобщности не есть, однако, форма самого мышленія, понятія, какъ понятія, но она есть всеобщность дѣйствительности, цѣлостность самости и возвышеніе наличнаго бытія въ представленіе. Приведемъ опредѣленный примѣръ: снятое чувственное <это> всегда является сначала вещью воспріятія, а еще не всеобщностью разсудка.
Этотъ единичный человѣкъ, слѣдовательно, въ качествѣ котораго открываетъ себя абсолютная сущность, завершаетъ въ себѣ, какъ въ единичномъ, движеніе чувственнаго бытія. Онъ есть непосредственно наличный Богъ; его бытіе переходитъ въ прошлое бытіе. Сознаніе, для котораго онъ имѣетъ эту чувственную наличность, перестаетъ его видѣть и слышать. Оно видѣло его и слышало, и лишь потому, что оно его видѣло и слышало, оно само дѣлается духовнымъ сознаніемъ. Подобно тому, какъ прежде Богъ возникъ для сознанія въ качествѣ чувственнаго быгія, такъ теперь онъ возникъ въ духѣ. — Сознаніе, которое чувственно видитъ и слышитъ Бога, само есть лишь непосредственное сознаніе, не снявшее еще неравенства предметности и не возвратившееся въ чистое мышленіе, оно знаетъ этого предметнаго единичнаго, а не себя самого, какъ духа. Въ исчезновеніи непосредственнаго наличнаго бытія того, что извѣстно какъ абсолютная сущность, непосредственное получаетъ свой отрицательный моментъ: духъ остается непосредственной самостью дѣйствительности, но только въ качествѣ всеобщаго самосознанія общины, покоющагоея въ
в чистом умозрительном знании и есть только в нём, оиъ есть только оно само, ибо оиъ ееть дух, а это умозрительное знание есть знание откровенной религии. Умозрительное звание знает его, как мышление или чистую сущность, а это мышление — как бытие и как наличное бытие, наличное же бытие как отрицание себя самого, и потому как самость, <эту> и всеобщую самость. Только это и знает откровенная религия. — Надежды и ожидания предшествовавшего мира сосредоточивались единственно на этом откровении на том, чтобы созерцать, что такое абсолютная сущность, и чтобы найти в неи себя. Эта радость возникает только для самосознания и охватывает весь мир, созерцающий себя в абсолютной сущности, ибо самосознание есть дух, оно есть простое движение чистых моментов, выражающее, что сущность познается как дух только потому, что она созерцается как непосредственное самосознание.
Это понятие духа, знающего себя, как духа, само непосредственно и еще не развито. Сущность есть дух, т. е. она явлена, или откровенна. Это первое откровение само непосредственно; но непосредственность есть также чистая опосредствованно сть или мышление; поэтому она должна представить мышление в себе самой, как таковой. — Если это рассмотреть определеннее, то дух в непосредственности самосознания есть это единичное самосознание, противопоставленное всеобщему. Дух есть единое, исключающее всё другое и имеющее для самосознания, для которого оно налично, еще неразгаданную форму чувственного другого. Это последнее не знает еще духа, как своего, или дух еще не существует как вся самость, ни как единичная, ни как всеобщая. Иначе говоря, форма еще не имеет вида понятия, т. е. всеобщей самости, которая в своей непосредственной действительности есть нечто снятое, т. е. мышление и всеобщность, и, однако, во всеобщности не теряет действительности. Но ближайшая и непосредственная форма этой всеобщности не есть, однако, форма самого мышления, понятия, как понятия, но она есть всеобщность действительности, целостность самости и возвышение наличного бытия в представление. Приведем определенный пример: снятое чувственное <это> всегда является сначала вещью восприятия, а еще не всеобщностью рассудка.
Этот единичный человек, следовательно, в качестве которого открывает себя абсолютная сущность, завершает в себе, как в единичном, движение чувственного бытия. Он есть непосредственно наличный Бог; его бытие переходит в прошлое бытие. Сознание, для которого он имеет эту чувственную наличность, перестает его видеть и слышать. Оно видело его и слышало, и лишь потому, что оно его видело и слышало, оно само делается духовным сознанием. Подобно тому, как прежде Бог возник для сознания в качестве чувственного быгия, так теперь он возник в духе. — Сознание, которое чувственно видит и слышит Бога, само есть лишь непосредственное сознание, не снявшее еще неравенства предметности и не возвратившееся в чистое мышление, оно знает этого предметного единичного, а не себя самого, как духа. В исчезновении непосредственного наличного бытия того, что известно как абсолютная сущность, непосредственное получает свой отрицательный момент: дух остается непосредственной самостью действительности, но только в качестве всеобщего самосознания общины, покоющагоея в
