нія. — Итакъ, судьба даетъ намъ въ произведеніяхъ искусства не ихъ міръ, не весну и лѣто нравственной жизни, когда они цвѣли и зрѣли, но лишь скрытое воспоминаніе объ этоц дѣйствительности. — Наше наслажденіе плодами поэтому не есть дѣланіе, угодное богу, посредствомъ котораго открывалась бы нашему сознанію совершенная и воплощающая его истина, оно есть внѣшнее дѣланіе, стирающее съ этихъ плодовъ дождевыя капли или пыль и вмѣсто внутреннихъ элементовъ окружающей, воспитывающей и воодушевляющей нравственной дѣйствительности воздвигающее обширные лѣса мертвыхъ элементовъ ихъ внѣшняго существованія: языка, исторіи и т. н., не для того, чтобы пережить ихъ, а только для того, чтобы ихъ себѣ представить. Но дѣвушка, подносящая сорванные плоды, есть нѣчто бо́льшее, нежели природа ихъ, выражающаяся въ ихъ условіяхъ и элементахъ, т.-е. въ деревѣ, воздухѣ, свѣтѣ и т. п., потому что дѣвушка соединяетъ все это высшимъ образомъ въ лучахъ самосознательнаго взгляда и въ жестѣ подношенія. Также точно духъ судьбы, предлагающей намъ произведенія искусства, есть нѣчто большее, нежели нравственная жизнь и дѣйствительность народа, потому что онъ есть воспоминаніе, т.-е. самоуглубленіе духа, еще внѣшняго въ нихъ, онъ есть духъ трагическаго рока, собирающій всѣ индивидуальныя божества и атрибуты субстанціи въ единомъ пантеонѣ, т.-е. въ духѣ, сознающемъ себя духомъ.
Всѣ условія его происхожденія находятся на-лицо, и эта совокупность его условій создаетъ становленіе, т.-е. понятіе или въ себѣ сущее происхожденіе его. — Кругъ, создающій искусство, охватываетъ формы отреченій абсолютной субстанціи. Субстанція существуетъ въ формѣ индивидуальности какъ вещь, какъ существующій предметъ чувственнаго сознанія, какъ чистое слово или становленіе формы, наличное бытіе которой не выступаетъ изъ самости и есть вполнѣ пропадающій предметъ; — она есть непосредственное единство со всеобщимъ самосознаніемъ въ его воодушевленіи и опосредствованное единство въ дѣланіи культа. Она существуетъ какъ прекрасная, надѣленная самостью тѣлесность и, наконецъ, какъ наличное бытіе, возвышенное въ представленіе, и раскрытіе наличнаго бытія въ міръ, соединяющійся напослѣдокъ во всеобщность, которая есть его чистая собственная достовѣрность. — Эти формы и, съ другой стороны, міръ лица и нрава, опустошительная дикость освобожденныхъ элементовъ содержанія, а также мыслимое лицо стоицизма и неустанное безпокойство скептическаго сознанія составляютъ периферію формъ, которыя, выжидая и тѣснясь, окружаютъ мѣста рожденія духа, становящагося самосознаніемъ. Всюду проникающее страданіе и томленіе несчастнаго самосознанія со-> сгавляетъ ихъ точку соприкосновенія и общія родовыя муки при рожденіи самосознанія, т.-е. простоту чистаго понятія, содержащаго указанныя формы, какъ свои моменты.
2. [Простое содержаніе абсолютной религіи: дѣйствительность вочеловѣченія Бога]. Понятіе имѣетъ двѣ стороны, которыя представлены выше двумя обратными положеніями. Одно утверждаетъ, что субстанція сама отрекается отъ себя и дѣлается самосознаніемъ; другое, наоборотъ, что самосознаніе отрекается отъ себя и дѣлается вещественностью или всеобщей самостью. Обѣ стороны, такимъ образомъ, встрѣтились, и, благодаря ѳтому, получилось ихъ истинное соединеніе. Отреченіе субстанціи, т.-е. ея становленіе самосознаніемъ, выражаетъ переходъ въ противоположное, безсознательный переходъ необходимости, или то, что она въ себѣ есть самосознаніе.
ния. — Итак, судьба дает нам в произведениях искусства не их мир, не весну и лето нравственной жизни, когда они цвели и зрели, но лишь скрытое воспоминание об этоц действительности. — Наше наслаждение плодами поэтому не есть делание, угодное богу, посредством которого открывалась бы нашему сознанию совершенная и воплощающая его истина, оно есть внешнее делание, стирающее с этих плодов дождевые капли или пыль и вместо внутренних элементов окружающей, воспитывающей и воодушевляющей нравственной действительности воздвигающее обширные леса мертвых элементов их внешнего существования: языка, истории и т. н., не для того, чтобы пережить их, а только для того, чтобы их себе представить. Но девушка, подносящая сорванные плоды, есть нечто бо́льшее, нежели природа их, выражающаяся в их условиях и элементах, т. е. в дереве, воздухе, свете и т. п., потому что девушка соединяет всё это высшим образом в лучах самосознательного взгляда и в жесте подношения. Также точно дух судьбы, предлагающей нам произведения искусства, есть нечто большее, нежели нравственная жизнь и действительность народа, потому что он есть воспоминание, т. е. самоуглубление духа, еще внешнего в них, он есть дух трагического рока, собирающий все индивидуальные божества и атрибуты субстанции в едином пантеоне, т. е. в духе, сознающем себя духом.
Все условия его происхождения находятся��а�� и эта совокупность его условий создает становление, т. е. понятие или в себе сущее происхождение его. — Круг, создающий искусство, охватывает формы отречений абсолютной субстанции. Субстанция существует в форме индивидуальности как вещь, как существующий предмет чувственного сознания, как чистое слово или становление формы, наличное бытие которой не выступает из самости и есть вполне пропадающий предмет; — она есть непосредственное единство со всеобщим самосознанием в его воодушевлении и опосредствованное единство в делании культа. Она существует как прекрасная, наделенная самостью телесность и, наконец, как наличное бытие, возвышенное в представление, и раскрытие наличного бытия в мир, соединяющийся напоследок во всеобщность, которая есть его чистая собственная достоверность. — Эти формы и, с другой стороны, мир лица и нрава, опустошительная дикость освобожденных элементов содержания, а также мыслимое лицо стоицизма и неустанное беспокойство скептического сознания составляют периферию форм, которые, выжидая и теснясь, окружают места рождения духа, становящегося самосознанием. Всюду проникающее страдание и томление несчастного самосознания со-> сгавляет их точку соприкосновения и общие родовые муки при рождении самосознания, т. е. простоту чистого понятия, содержащего указанные формы, как свои моменты.
2. [Простое содержание абсолютной религии: действительность вочеловечения Бога]. Понятие имеет две стороны, которые представлены выше двумя обратными положениями. Одно утверждает, что субстанция сама отрекается от себя и делается самосознанием; другое, наоборот, что самосознание отрекается от себя и делается вещественностью или всеобщей самостью. Обе стороны, таким образом, встретились, и, благодаря фтому, получилось их истинное соединение. Отречение субстанции, т. е. её становление самосознанием, выражает переход в противоположное, бессознательный переход необходимости, или то, что она в себе есть самосознание.
