своеобразія и смѣшиваются въ многозначимости ея. — Цѣль дѣятельности и сама ихъ дѣятельность, какъ направленная противъ другого и* вмѣстѣ съ тѣмъ, противъ непобѣдимой божественной силы, есть случайное, пустое прозябаніе, которое расплывается и безрезультатно превращаетъ видимую важность дѣйствія въ безопасную, самоувѣренную игру. Когда же, однако, въ ихъ божественной природѣ появляется отрицательность или опредѣленность этой природы, лишь какъ непослѣдовательность ея дѣятельности и противорѣчіе цѣли ея и слѣдствія, а самостоятельная стойкость сохраняетъ перевѣсъ надъ опредѣленнымъ, то, именно, поэтому ей противится чистая сила отрицательнаго, какъ ея послѣдняя сила, которую не Могутъ одолѣть боги. Боги суть всеобщее и положительное но отношенію къ единичной самости смертныхъ, которая не выдерживаетъ ихъ могущества. Но всеобщая самость поэтому носится надъ богами и надъ всѣмъ этимъ міромъ представленія, которому принадлежитъ все содержаніе, носится, какъ непостижимая въ понятіяхъ, пустая необходимость, т.-е. случай, къ которому они относятся, какъ лишенпые самости, сокрушаясь о томъ, что ихъ опредѣленная природа не находитъ себл въ этой чистотѣ.
Необходимость же эта есть единство понятія, подчиняющее себѣ противорѣчивую субстанціальность единичныхъ моментовъ, въ которой упорядочиваются непослѣдовательность и случайность ихъ дѣланія, а игра ихъ дѣйствій получаетъ въ нихъ самихъ свою важность и цѣнность. Содержаніе міра представленій свободно производитъ для себя въ центрѣ свое движеніе, собравшись около индивидуальности героя, который во всей своей силѣ и красотѣ чувствуетъ, однако, свою жизнь разбитой, предвидя раннюю смерть. Въ себѣ крѣпкая и дѣйствительная единичность выключена, какъ крайность, и раздѣлена на свои моменты, которые не нашли еще себя и не соединились. Одно единичное, т.-е. отвлеченное недѣйствительное, есть необходимость, которая не участвуетъ въ жизни центра такъ же, какъ и другое, т.-е. дѣйствительно единичное — пѣвецъ, который держится внѣ этой жизаи и тонетъ въ ея представленіи. Обѣ крайности должны сблизиться въ содержаніи; одна, т.-е. необходимость, должна наполниться содержаніемъ; другая, т.-е. слово пѣвца, должна прежде всего принять участіе въ содержаніи, а предоставленное прежде само себѣ содержаніе должно получить въ себѣ достовѣрность и твердое опредѣленіе отрицательнаго.
2. [Трагедія]. Это высшее слово, т.-е. трагедія, сближаетъ, такимъ образомъ, разсѣянные моменты существеннаго и дѣйствующаго міра. Божественная субстанція, согласно природѣ понятія, раздѣляется на свои формы, и ея движеніе также соотвѣтствуетъ понятію. По формѣ, слово перестаетъ быть повѣствовательнымъ, такъ какъ оно вошло въ содержаніе, такъ же какъ и содержаніе перестаетъ быть представленнымъ. Герой говоритъ самъ, и представленіе показываетъ слушающему, который вмѣстѣ съ тѣмъ й зритель; сайосознательныхъ людей, знающйхъ свое права и свою цѣль, могущество и волю своей опредѣленности и умѣющихъ это выразить. Онй суть художники, которые не высказываютъ безсознательно, естественно и наивно внѣшнюю сторону своИхъ рѣшеній и начинаній, какъ слово, сопровождающее дѣло въ обычной дѣйствительной жизни, но они выражаютъ внутреннюю сущ-1 ность, доказываютъ право своего поведенія. Свободные отъ случайныхъ условій и обособленности личности, они здраво утверждаютъ и. опредѣленна выражаютъ прп-г
своеобразия и смешиваются в многозначимости её. — Цель деятельности и сама их деятельность, как направленная против другого и* вместе с тем, против непобедимой божественной силы, есть случайное, пустое прозябание, которое расплывается и безрезультатно превращает видимую важность действия в безопасную, самоуверенную игру. Когда же, однако, в их божественной природе появляется отрицательность или определенность этой природы, лишь как непоследовательность её деятельности и противоречие цели её и следствия, а самостоятельная стойкость сохраняет перевес над определенным, то, именно, поэтому ей противится чистая сила отрицательного, как её последняя сила, которую не Могут одолеть боги. Боги суть всеобщее и положительное но отношению к единичной самости смертных, которая не выдерживает их могущества. Но всеобщая самость поэтому носится над богами и над всем этим миром представления, которому принадлежит всё содержание, носится, как непостижимая в понятиях, пустая необходимость, т. е. случай, к которому они относятся, как лишенпые самости, сокрушаясь о том, что их определенная природа не находит себл в этой чистоте.
Необходимость же эта есть единство понятия, подчиняющее себе противоречивую субстанциальность единичных моментов, в которой упорядочиваются непоследовательность и случайность их делания, а игра их действий получает в них самих свою важность и ценность. Содержание мира представлений свободно производит для себя в центре свое движение, собравшись около индивидуальности героя, который во всей своей силе и красоте чувствует, однако, свою жизнь разбитой, предвидя раннюю смерть. В себе крепкая и действительная единичность выключена, как крайность, и разделена на свои моменты, которые не нашли еще себя и не соединились. Одно единичное, т. е. отвлеченное недействительное, есть необходимость, которая не участвует в жизни центра так же, как и другое, т. е. действительно единичное — певец, который держится вне этой жизаи и тонет в её представлении. Обе крайности должны сблизиться в содержании; одна, т. е. необходимость, должна наполниться содержанием; другая, т. е. слово певца, должна прежде всего принять участие в содержании, а предоставленное прежде само себе содержание должно получить в себе достоверность и твердое определение отрицательного.
2. [Трагедия]. Это высшее слово, т. е. трагедия, сближает, таким образом, рассеянные моменты существенного и действующего мира. Божественная субстанция, согласно природе понятия, разделяется на свои формы, и её движение также соответствует понятию. По форме, слово перестает быть повествовательным, так как оно вошло в содержание, так же как и содержание перестает быть представленным. Герой говорит сам, и представление показывает слушающему, который вместе с тем й зритель; сайосознательных людей, знающйх свое права и свою цель, могущество и волю своей определенности и умеющих это выразить. Онй суть художники, которые не высказывают бессознательно, естественно и наивно внешнюю сторону своИх решений и начинаний, как слово, сопровождающее дело в обычной действительной жизни, но они выражают внутреннюю сущ-1 ность, доказывают право своего поведения. Свободные от случайных условий и обособленности личности, они здраво утверждают и. определенна выражают прп-г
