возвратилось въ духъ. Установлено только понятіе религіи. Сущность его есть самосознаніе, которое есть для себя всяческая истина и въ ней содержитъ всю дѣйствительность. Это самосознаніе имѣетъ себя, какъ сознаніе своимъ предметомъ. Прежде непосредственно знавшій себя духъ есть, такимъ образомъ, для себя духъ въ формѣ непосредственности, и опредѣленность формы, въ которой опъ является, есть опредѣленность бытія. Хотя это бытіе не наполнено ни ощущеніями или различной матеріей, ни прочими односторонними моментами, цѣлями и опредѣленіями, но оно наполнено духомъ и знаетъ себя, какъ всяческую дѣйствительность и истину. Это наполненіе такимъ образомъ пе равно его формѣ, онъ, какъ сущность, не равенъ своему сознанію. Онъ прежде всего дѣйствителенъ, какъ абсолютный духъ, потому что онъ, существуя въ собственной достовѣрности, существуетъ также для себя въ своей истинѣ, т.-е. противоположности, на которыя онъ, какъ сознаніе, раздѣляется, являются другъ для друга въ формѣ духа. Форма, которую духъ принимаетъ какъ предметъ своего сознанія, наполняется достовѣрностью духа, какъ субстанціей. Вслѣдствіе этого содержанія становится невозможнымъ, чтобы предметъ сталъ чистой предметностью, формою отрицательности самосознанія. Непосредственное единство духа съ самимъ собой есть основа или чистое сознаніе, внутри котораго сознаніе раздѣляется. Такимъ образомъ, замкнутый въ своемъ чистомъ самосознаніи, духъ въ религіи не есть Творецъ природы вообще; но то, что духъ въ этомъ движеніи производитъ, суть его формы, какъ духи, которые вмѣстѣ составляютъ полноту его явленія. Само же это движеніе есть становленіе совершенной дѣйствительности духа посредствомъ ея единичныхъ сторонъ или его несовершенныхъ дѣйствительностей.
Первая дѣйствительность духа есть самое понятіе религіи, т.-е. она, какъ непосредственная и, слѣдовательно, естественная религія. Въ ней духъ знаетъ себя, какъ свой предметъ въ естественной или непосредственной формѣ. Вторая же дѣйствительность духа необходимо состоитъ въ знаніи себя въ формѣ снятой естественности или въ формѣ самости. Она есть, слѣдовательно, искусственная религія, потому что къ самости форма подымается посредствомъ осуществленія сознанія, благодаря чему оно созерцаетъ въ своемъ предметѣ свое дѣланіе или свою самость. Наконецъ, третья дѣйствительность снимаетъ односторонность двухъ первыхъ: самость столько же непосредственна, сколько сама непосредственность есть самость. Если духъ въ первой дѣйствительности является въ формѣ сознанія, во второй въ формѣ самосознанія, то въ третьей онъ является въ формѣ единства обоихъ. Онъ является въ формѣ бытія въ себѣ и для себя и представленный такимъ, каковъ онъ въ себѣ и для себя, онъ есть откровенная религія. Но хотя духъ въ ней достигъ своей истинной формы, однако самая форма и представленіе составляютъ еще сторону, которую надо преодолѣть: отсюда духъ необходимо переходитъ въ понятіе, чтобы вполнѣ раетво-рпть въ немъ форму предметности, въ немъ, которое заключаетъ въ себѣ свою противоположность. Только тогда духъ постигнетъ свое собственное понятіе такъ, какъ сначала постигли его мы, и его форма, т.-е. сфера его наличнаго бытія, дѣлаясь понятіемъ, есть самъ духъ.
возвратилось в дух. Установлено только понятие религии. Сущность его есть самосознание, которое есть для себя всяческая истина и в ней содержит всю действительность. Это самосознание имеет себя, как сознание своим предметом. Прежде непосредственно знавший себя дух есть, таким образом, для себя дух в форме непосредственности, и определенность формы, в которой оп является, есть определенность бытия. Хотя это бытие не наполнено ни ощущениями или различной материей, ни прочими односторонними моментами, целями и определениями, но оно наполнено духом и знает себя, как всяческую действительность и истину. Это наполнение таким образом пе равно его форме, он, как сущность, не равен своему сознанию. Он прежде всего действителен, как абсолютный дух, потому что он, существуя в собственной достоверности, существует также для себя в своей истине, т. е. противоположности, на которые он, как сознание, разделяется, являются друг для друга в форме духа. Форма, которую дух принимает как предмет своего сознания, наполняется достоверностью духа, как субстанцией. Вследствие этого содержания становится невозможным, чтобы предмет стал чистой предметностью, формою отрицательности самосознания. Непосредственное единство духа с самим собой есть основа или чистое сознание, внутри которого сознание разделяется. Таким образом, замкнутый в своем чистом самосознании, дух в религии не есть Творец природы вообще; но то, что дух в этом движении производит, суть его формы, как духи, которые вместе составляют полноту его явления. Само же это движение есть становление совершенной действительности духа посредством её единичных сторон или его несовершенных действительностей.
Первая действительность духа есть самое понятие религии, т. е. она, как непосредственная и, следовательно, естественная религия. В ней дух знает себя, как свой предмет в естественной или непосредственной форме. Вторая же действительность духа необходимо состоит в знании себя в форме снятой естественности или в форме самости. Она есть, следовательно, искусственная религия, потому что к самости форма подымается посредством осуществления сознания, благодаря чему оно созерцает в своем предмете свое делание или свою самость. Наконец, третья действительность снимает односторонность двух первых: самость столько же непосредственна, сколько сама непосредственность есть самость. Если дух в первой действительности является в форме сознания, во второй в форме самосознания, то в третьей он является в форме единства обоих. Он является в форме бытия в себе и для себя и представленный таким, каков он в себе и для себя, он есть откровенная религия. Но хотя дух в ней достиг своей истинной формы, однако самая форма и представление составляют еще сторону, которую надо преодолеть: отсюда дух необходимо переходит в понятие, чтобы вполне раетво-рпть в нём форму предметности, в нём, которое заключает в себе свою противоположность. Только тогда дух постигнет свое собственное понятие так, как сначала постигли его мы, и его форма, т. е. сфера его наличного бытия, делаясь понятием, есть сам дух.
