бытіе, возникшая духовная сфера признанности. Поэтому дѣланіе есть только перенесеніе своего единичнаго содержанія, въ предметную сферу, въ которой оно является всеобщимъ и признаннымъ, и именно это признаніе и превращаетъ поступокъ въ дѣйствительность. Признаннымъ, а въ силу этого и дѣйствительнымъ поступокъ является потому, что налично существующая дѣйствительность непосредственно связана съ убѣжденіемъ или знаніемъ, т.-е. знаніе о своей цѣли непосредственно является элементомъ наличнаго бытія, т.-е. всеобщимъ признаніемъ. Сущность поступка, т.-е. долгъ, состоитъ въ убѣжденіи совѣсти относительно него; это убѣжденіе есть само бытіе въ себѣ; оно есть въ себѣ всеобщее самосознаніе или признанность, а, слѣдовательно, — дѣйствительность. Слѣдовательно, то, что сдѣлано съ убѣжденіемъ о долженствованіи, непосредственно обладаетъ устойчивостью и наличнымъ бытіемъ. Такимъ образомъ не можетъ быть и рѣчи о томъ, будто доброе намѣреніе не осуществилось, или будто доброму сопутствуетъ неудача; сознанное въ качествѣ долга осуществляется и претворяется въ дѣйствительность потому, что только сообразное съ долгомъ и есть общее всѣмъ самосознаніямъ, признанное, а, слѣдовательно, и существующее. Однако, разсматриваемый раздѣльно и обособленно, безъ содержанія самости, этотъ долгъ является бытіемъ для другого, прозрачнымъ, имѣющимъ значеніе безсодержательной сущности вообще.
Если мы теперь оглянемся на сферу, въ которой вообще выступала духовная реальность, то окажется, что понятіе въ ней заключалось въ томъ, чтобы проявленіе индивидуальности было бытіемъ въ себѣ и для себя. Но это понятіе непосредственно выражалось въ формѣ честнаго сознанія, которое вращалось въ сферѣ абстрактнаго дѣла. Это дѣло въ честномъ сознаніи было предикатомъ; въ совѣсти оно является субъектомъ, который сосредоточилъ въ себѣ .всѣ моменты сознанія и для котораго всѣ эти моменты, т.-е. субстанціальность вообще, внѣшнее наличное бытіе и сущность мышленія, содержатся въ собственной его достовѣрности. Субстанціальность вообще само дѣло имѣетъ въ нравственности, внѣшнее йаличное бытіе въ образованіи, знающую себя сущность мышленія въ моральности; въ совѣсти же дѣло является субъектомъ, зиающимъ въ самомъ себѣ всѣ эти моменты. Если честное сознаніе схватываетъ всегда только безсодержательное дѣло, то совѣсть, наоборотъ, всегда получаетъ его, какъ наполненное содержаніемъ, которое она ему сообщаетъ посредствомъ себя же. Она является такой силой благодаря тому, что знаетъ моменты сознанія, какъ моменты, и господствуетъ надъ ними, какъ надъ своей отрицательной сущностью.
[(у) Абсолютная свобода убѣжденія]. Но отношенію къ отдѣльнымъ опредѣленіямъ противоположности, проявляющейся въ поведеніи, и разсматривая свое сознаніе о природѣ этихъ опредѣленій, совѣсть выступаетъ сначала въ качествѣ знающей конкретную обстановку случая, въ которой ей надлежитъ дѣйствовать. Поскольку въ этомъ знаніи заключается моментъ всеобщности, знаніе совѣстливаго поведенія должно охватить наличную дѣйствительность всестороннимъ образомъ и такимъ образомъ точно знать и принимать во вниманіе всѣ обстоятельства случая. Однако, это знаніе, зная всеобщность, какъ моментъ, является поэтому такимъ знаніемъ этихъ обстоятельствъ, которое сознаетъ, что ихъ невозможно всецѣло охватить и что оно не является совѣстливымъ. Дѣйствительно всеобщимъ и чистымъ отношеніемъ знанія было бы отношеніе не къ противоположному, но къ самому себѣ; поведеніе же,
бытие, возникшая духовная сфера признанности. Поэтому делание есть только перенесение своего единичного содержания, в предметную сферу, в которой оно является всеобщим и признанным, и именно это признание и превращает поступок в действительность. Признанным, а в силу этого и действительным поступок является потому, что налично существующая действительность непосредственно связана с убеждением или знанием, т. е. знание о своей цели непосредственно является элементом наличного бытия, т. е. всеобщим признанием. Сущность поступка, т. е. долг, состоит в убеждении совести относительно него; это убеждение есть само бытие в себе; оно есть в себе всеобщее самосознание или признанность, а, следовательно, — действительность. Следовательно, то, что сделано с убеждением о долженствовании, непосредственно обладает устойчивостью и наличным бытием. Таким образом не может быть и речи о том, будто доброе намерение не осуществилось, или будто доброму сопутствует неудача; сознанное в качестве долга осуществляется и претворяется в действительность потому, что только сообразное с долгом и есть общее всем самосознаниям, признанное, а, следовательно, и существующее. Однако, рассматриваемый раздельно и обособленно, без содержания самости, этот долг является бытием для другого, прозрачным, имеющим значение бессодержательной сущности вообще.
Если мы теперь оглянемся на сферу, в которой вообще выступала духовная реальность, то окажется, что понятие в ней заключалось в том, чтобы проявление индивидуальности было бытием в себе и для себя. Но это понятие непосредственно выражалось в форме честного сознания, которое вращалось в сфере абстрактного дела. Это дело в честном сознании было предикатом; в совести оно является субъектом, который сосредоточил в себе .все моменты сознания и для которого все эти моменты, т. е. субстанциальность вообще, внешнее наличное бытие и сущность мышления, содержатся в собственной его достоверности. Субстанциальность вообще само дело имеет в нравственности, внешнее йаличное бытие в образовании, знающую себя сущность мышления в моральности; в совести же дело является субъектом, зиающим в самом себе все эти моменты. Если честное сознание схватывает всегда только бессодержательное дело, то совесть, наоборот, всегда получает его, как наполненное содержанием, которое она ему сообщает посредством себя же. Она является такой силой благодаря тому, что знает моменты сознания, как моменты, и господствует над ними, как над своей отрицательной сущностью.
[(у) Абсолютная свобода убеждения]. Но отношению к отдельным определениям противоположности, проявляющейся в поведении, и рассматривая свое сознание о природе этих определений, совесть выступает сначала в качестве знающей конкретную обстановку случая, в которой ей надлежит действовать. Поскольку в этом знании заключается момент всеобщности, знание совестливого поведения должно охватить наличную действительность всесторонним образом и таким образом точно знать и принимать во внимание все обстоятельства случая. Однако, это знание, зная всеобщность, как момент, является поэтому таким знанием этих обстоятельств, которое сознает, что их невозможно всецело охватить и что оно не является совестливым. Действительно всеобщим и чистым отношением знания было бы отношение не к противоположному, но к самому себе; поведение же,
