Слабость стоическаго направленія заключается въ его абстрактности и неспособности овладѣть дѣйствительностью; чтобы подвести подъ него фундаментъ, необходимо опровергнуть основы мірского обычнаго сознанія. Эту задачу и выполняетъ скептическое сознаніе, которое, сопоставляя и обрушивая другъ за другомъ всѣ противоположныя утвержденія, не оставляетъ ничего, кромѣ внутренней свободы въ смыслѣ равнодушія. Однако, возстановляя практически въ своей дѣятельности то, что оно теоретически поколебало, скептическое міросозерцаніе впадаетъ въ противорѣчіе съ самимъ собою: выдавая себя за единичную, случайную, собственно говоря, животную жизнь, за погибшее самосознаніе, оно въ то же время представляетъ собою всеобщее, равное себѣ сознаніе, такъ какъ представляетъ собою отрицаніе всякой единичности и различія. Вслѣдствіе этого сознаніе раздвояется, и возникаетъ новая форма сознанія — несчастное самосознаніе. Та двойственность, которая на ступени господства и рабства распредѣлялась между двумя субъектами, теперь обнаруживается въ одномъ субъектѣ. Субъектъ, какъ мыслящее самосознаніе, есть господинъ; какъ чувственное, полное желаній, самосознаніе, онъ есть рабъ, рабъ своихъ страстей. Куно Фишеръ указываетъ, что исторически это настроеніе возникло изъ эпохи просвѣщенія и непосредственно предшествовало міровой эпохѣ революціи, какъ стоицизмъ и скептицизмъ предшествовали христіанству, j Оно характеризуется тѣмъ, что одно и то же сознаніе охвачено противоположными силами и чувствуетъ себя во власти ихъ. Эти противоположныя силы, которыя несчастное сознаніе носитъ въ себѣ, какъ двѣ души, и которыя оно не способно примирить, кажутся ему до такой степени враждебными, что каждая изъ нихъ принимаетъ для него форму самостоятельнаго существа. Одна сила выступаетъ въ формѣ единичной неизмѣнной божественной личности, другая является случайнымъ субъектомъ, какимъ несчастное самосознаніе считаетъ себя. Терзаясь въ своемъ раздвоеніи, субъектъ стремится приблизиться къ божественной сущности, т.-е. къ потустороннему міру, но каждый разъ, когда ему кажется, что онъ приблизился къ желаемому и ожидаемому, его охватываетъ разочарованіе: сближеніе невозможно, такъ какъ онъ имѣетъ дѣло съ потустороннимъ міромъ. Будучи само чувственнымъ, несчастное самосознаніе и божественную сущность надѣляетъ чувственнымъ характеромъ, однако понимаетъ ее, какъ бывшую и исчезнувшую, какъ такую, отъ которой ничего не осталось, кромѣ
могилы. Оно жаждетъ найти эту могилу,__но, обрѣтя ее, оно сознаетъ, что Некорректный вызов шаблона→найдсн-
ное не отвѣчаетъ искомому.) Хотя Гегель и воздерживается отъ историческаго толкованія этого явленія, тѣмъ не менѣе нельзя не замѣтить, что въ этомъ мѣстѣ онъ намекаетъ на то настроеніе, подъ вліяніемъ котораго возникли священныя войны за обладаніе гробомъ Господнимъ, т.-е. крестовые доходы./Разочаровавшись~въ~ могилѣ, не обрѣтя въ ней божественной личности, несчастное сознаніе продолжаетъ ставить свою жизнь въ связь съ недосягаемымъ потустороннимъ міромъ, ради приближенія къ которому оно отказывается отъ доли своего имущества и наслажденій, при чемъ для сношенія съ потустороннимъ міромъ оно выбираетъ себѣ свѣдущаго посредника.
г Чтобы разъ навсегда отдѣлаться отъ дуализма, при наличности котораго сознаніе не можетъ жить, ему надо пожертвовать корнемъ этого раздвоенія, т.-е. едч-ничнымъ субъектомъ съ его земною суетою. 1 это отреченіе приводитъ къ един-
Слабость стоического направления заключается в его абстрактности и неспособности овладеть действительностью; чтобы подвести под него фундамент, необходимо опровергнуть основы мирского обычного сознания. Эту задачу и выполняет скептическое сознание, которое, сопоставляя и обрушивая друг за другом все противоположные утверждения, не оставляет ничего, кроме внутренней свободы в смысле�@@�-0022@@� Однако, восстановляя практически в своей деятельности то, что оно теоретически поколебало, скептическое миросозерцание впадает в противоречие с самим собою: выдавая себя за единичную, случайную, собственно говоря, животную жизнь, за погибшее самосознание, оно в то же время представляет собою всеобщее, равное себе сознание, так как представляет собою отрицание всякой единичности и различия. Вследствие этого сознание раздвояется, и возникает новая форма сознания — несчастное самосознание. Та двойственность, которая на ступени господства и рабства распределялась между двумя субъектами, теперь обнаруживается в одном субъекте. Субъект, как мыслящее самосознание, есть господин; как чувственное, полное желаний, самосознание, он есть раб, раб своих страстей. Куно Фишер указывает, что исторически это настроение возникло из эпохи просвещения и непосредственно предшествовало мировой эпохе революции, как стоицизм и скептицизм предшествовали христианству, j Оно характеризуется тем, что одно и то же сознание охвачено противоположными силами и чувствует себя во власти их. Эти противоположные силы, которые несчастное сознание носит в себе, как две души, и которые оно не способно примирить, кажутся ему до такой степени враждебными, что каждая из них принимает для него форму самостоятельного существа. Одна сила выступает в форме единичной неизменной божественной личности, другая является случайным субъектом, каким несчастное самосознание считает себя. Терзаясь в своем раздвоении, субъект стремится приблизиться к божественной сущности, т. е. к потустороннему миру, но каждый раз, когда ему кажется, что он приблизился к желаемому и ожидаемому, его охватывает разочарование: сближение невозможно, так как он имеет дело с потусторонним миром. Будучи само чувственным, несчастное самосознание и божественную сущность наделяет чувственным характером, однако понимает ее, как бывшую и исчезнувшую, как такую, от которой ничего не осталось, кроме
могилы. Оно жаждет найти эту могилу,__но, обретя ее, оно сознает, что Некорректный вызов шаблона→найдсн-
ное не отвечает искомому.) Хотя Гегель и воздерживается от исторического толкования этого явления, тем не менее нельзя не заметить, что в этом месте он намекает на то настроение, под влиянием которого возникли священные войны за обладание гробом Господним, т. е. крестовые доходы./Разочаровавшись~в~ могиле, не обретя в ней божественной личности, несчастное сознание продолжает ставить свою жизнь в связь с недосягаемым потусторонним миром, ради приближения к которому оно отказывается от доли своего имущества и наслаждений, при чём для сношения с потусторонним миром оно выбирает себе сведущего посредника.
г Чтобы раз навсегда отделаться от дуализма, при наличности которого сознание не может жить, ему надо пожертвовать корнем этого раздвоения, т. е. едч-ничным субъектом с его земною суетою. 1 это отречение приводит к един-
