Какъ бы дурно ни относилась къ полезности вѣра или сентиментальное направленіе, или абстракція, называющая себя спекуляціей и фиксирующая себя въ качествѣ бытія въ себѣ, во всякомъ случаѣ, именно, въ полезности чистое умозрѣніе завершаетъ свое осуществленіе и само оказывается своимъ предметомъ, отъ котораго оно болѣе не отрекается и который для него не имѣетъ больше значенія пустоты или чистой потусторонности. Чистое умозрѣніе само, какъ мы уже видѣли, является сущимъ понятіемъ или равной себѣ чистой личностью, такъ различающей себя въ себѣ, что каждый изъ различенныхъ членовъ самъ оказывается чистымъ понятіемъ, т.-е. непосредственно неразличаемымъ; оно есть простое чистое самосознаніе, существующее въ себѣ, такъ же какъ и для себя, въ непосредственномъ единствѣ. Слѣдовательно, его бытіе въ себѣ не есть пребывающее бытіе; оно непосредственно перестаетъ быть чѣмъ-нибудь въ своемъ различіи, бытіе же, непосредственно не имѣющее никакой опоры, существуетъ не въ себѣ, но, главнымъ образомъ, для другого, которое является силой, его поглощающей. Но этотъ второй моментъ, противоположный первому, бытію въ себѣ, такъ же непосредственно исчезаетъ, какъ и первый, т.-е. онъ какъ бытіе только для другого, самъ есть скорѣе исчезновеніе, и этимъ утверждается возвратъ въ себя, т.-е. бытіе для себя. Но это простое бытіе для себя, какъ равенство съ собою, есть бытіе, или въ силу этого бытіе для другого. Эта природа чистаго умозрѣнія въ развитіи его моментовъ, или она, разсматриваемая какъ предметъ, и выражаетъ собою полезность. Полезное есть устойчивое въ себѣ или вещь, при чемъ это бытіе въ себѣ является только чистымъ моментомъ; оно, слѣдовательно, абсолютно существуетъ для другого, но для другого оно является только такимъ, какимъ оно существуетъ въ себѣ; итакъ, эти противоположные моменты снова возвращаются въ нераздѣльное единство бытія для себя. Но, выражая собою понятіе чистаго умозрѣнія, полезное все-таки не является чистымъ умозрѣніемъ, но только его представленіемъ или предметомъ. Оно нредставляетъ собою только неустанную смѣну моментовъ, изъ которыхъ одинъ хотя и есть возвратъ въ себя, но только какъ бытіе для себя, т. е. какъ абстрактный, обособляющійся отъ другихъ, моментъ. Само полезное не есть отрицательная сущность, имѣющая эти моменты въ ихъ противоположеніи нераздѣльными въ одномъ и томъ же отношеніи или какъ мышленіе въ себѣ, какими эти моменты являются въ качествѣ чистаго умозрѣнія. Моментъ бытія для себя, правда, присутствуетъ въ полезномъ, но не такъ, чтобы подавлять другіе моменты бытія въ себѣ и бытія для другого, что сдѣлало бы его самостью. Такимъ образомъ, чистое умозрѣніе имѣетъ предметомъ въ полезномъ свое собственное понятіе въ его чистыхъ моментахъ; оно есть сознаніе этой метафизики, но еще не постиганіе ея въ понятіяхъ, оно еще само не достигло единства бытія и понятія. Такъ какъ полезное еще имѣетъ для умозрѣнія форму предмета, то эта форма не является сущей въ себѣ и для себя, но еще является міромъ, который умозрѣніе отличаетъ отъ себя. Однако, такъ какъ теперь противоположности достигли вершины понятія, то это есть ближайшая ступень, съ которой они низвергаются, а вмѣстѣ съ тѣмъ просвѣщеніе познаетъ на опытѣ плоды своихъ дѣлъ.
3. [Самодостовѣрность]. Если разсматривать образовавшійся предметъ въ отношеніи ко всей этой сферѣ, то оказывается, что дѣйствительный міръ образованія впалъ въ суетность самосознанія — въ бытіе для себя, имѣющее своимъ содержаніемъ его
Как бы дурно ни относилась к полезности вера или сентиментальное направление, или абстракция, называющая себя спекуляцией и фиксирующая себя в качестве бытия в себе, во всяком случае, именно, в полезности чистое умозрение завершает свое осуществление и само оказывается своим предметом, от которого оно более не отрекается и который для него не имеет больше значения пустоты или чистой потусторонности. Чистое умозрение само, как мы уже видели, является сущим понятием или равной себе чистой личностью, так различающей себя в себе, что каждый из различенных членов сам оказывается чистым понятием, т. е. непосредственно неразличаемым; оно есть простое чистое самосознание, существующее в себе, так же как и для себя, в непосредственном единстве. Следовательно, его бытие в себе не есть пребывающее бытие; оно непосредственно перестает быть чем-нибудь в своем различии, бытие же, непосредственно не имеющее никакой опоры, существует не в себе, но, главным образом, для другого, которое является силой, его поглощающей. Но этот второй момент, противоположный первому, бытию в себе, так же непосредственно исчезает, как и первый, т. е. он как бытие только для другого, сам есть скорее исчезновение, и этим утверждается возврат в себя, т. е. бытие для себя. Но это простое бытие для себя, как равенство с собою, есть бытие, или в силу этого бытие для другого. Эта природа чистого умозрения в развитии его моментов, или она, рассматриваемая как предмет, и выражает собою полезность. Полезное есть устойчивое в себе или вещь, при чём это бытие в себе является только чистым моментом; оно, следовательно, абсолютно существует для другого, но для другого оно является только таким, каким оно существует в себе; итак, эти противоположные моменты снова возвращаются в нераздельное единство бытия для себя. Но, выражая собою понятие чистого умозрения, полезное всё-таки не является чистым умозрением, но только его представлением или предметом. Оно нредставляет собою только неустанную смену моментов, из которых один хотя и есть возврат в себя, но только как бытие для себя, т. е. как абстрактный, обособляющийся от других, момент. Само полезное не есть отрицательная сущность, имеющая эти моменты в их противоположении нераздельными в одном и том же отношении или как мышление в себе, какими эти моменты являются в качестве чистого умозрения. Момент бытия для себя, правда, присутствует в полезном, но не так, чтобы подавлять другие моменты бытия в себе и бытия для другого, что сделало бы его самостью. Таким образом, чистое умозрение имеет предметом в полезном свое собственное понятие в его чистых моментах; оно есть сознание этой метафизики, но еще не постигание её в понятиях, оно еще само не достигло единства бытия и понятия. Так как полезное еще имеет для умозрения форму предмета, то эта форма не является сущей в себе и для себя, но еще является миром, который умозрение отличает от себя. Однако, так как теперь противоположности достигли вершины понятия, то это есть ближайшая ступень, с которой они низвергаются, а вместе с тем просвещение познает на опыте плоды своих дел.
3. [Самодостоверность]. Если рассматривать образовавшийся предмет в отношении ко всей этой сфере, то оказывается, что действительный мир образования впал в суетность самосознания — в бытие для себя, имеющее своим содержанием его
