они совпали бы и были бы познаны въ качествѣ одной и той же суіцности, которая для одного направленія/какъ оно увѣряетъ, является страшилищемъ, а для другого глупостью. Для одного направленія абсолютная сущность находятся въ чистомъ мышленіи или непосредственно для чистаго сознанія, т.-е. внѣ конечнаго сознанія, и есть отрицательная потусторонность послѣдняго. Если бы это направленіе обратило вниманіе на то, что, съ одной стороны, такая простая непосредственность мышленія есть не что иное, какъ чистое бытіе, а, съ другой стороны, что отрицательное для сознанія на самомъ дѣлѣ относится къ нему, что въ отрицательномъ сужденіи "ist> (связка) соединяетъ оба раздѣльныхъ члена, то отношеніе этой потусторонности явилось-бы сознанію въ опредѣленіи внѣшняго бытія, т.-е. какъ то, что называется чистой матеріей; этимъ былъ бы пріобрѣтенъ недостающій моментъ дѣйствительности. Другое направленіе просвѣщенія исходитъ изъ чувственнаго бытія, затѣмъ отвлекается отъ чувственныхъ отношеній вкуса, зрѣнія и т. д. и превращаетъ это чувственное бытіе въ чистое бытіе въ себѣ, въ абсолютную матерію, неосязаемую, не ощущаемую на вкусъ, такимъ образомъ это бытіе становится простой, лишенной предикатовъ сущностью чистаго сознанія; оно есть чистое понятіе, какъ сущее въ себѣ или чистое мышленіе въ себѣ самомъ. Это умозрѣніе въ своемъ сознаніи не дѣлаетъ противоположнаго шага отъ сущаго, которое есть чистое сущее, къ мыслимому, которое является тѣмъ же самымъ чисто сущимъ, т.-е. не переходитъ отъ чисто положительнаго къ чисто отрицательному, между тѣмъ какъ положительное чисто только благодаря отрицанію; чисто же отрицательное, какъ чистое, равно себѣ въ себѣ самомъ и только вслѣдствіе этого положительно. — Другими словами, оба направленія просвѣщенія не достигли ни понятія картезіанской метафизики, по которому бытіе въ себѣ и мышленіе тожественны, ни мысли, что бытіе, т.-е. чистое бытіе, не есть конкретная дѣйствительность, но чистая абстракція и, обратно, что чистое мышленіе, т.-е. равенство съ собою или сущность, съ одной стороны, какъ отрицаніе самосознанія, и, слѣдовательно, бытіе, съ другой — какъ непосредственная простота, есть не что иное, какъ бытіе; мышленіе есть вещественность, а вещественность есть мышленіе.
2. [Міръ полезности]. Сущность имѣетъ въ себѣ раздвоенность въ томъ смыслѣ, что ее можно разсматривать съ двухъ различныхъ точекъ зрѣнія; съ одной стороны, сущность принуждена имѣть различіе въ самой себѣ, съ другой стороны, въ ней соединяются воедино обѣ точки зрѣнія, потому что абстрактные моменты чистаго бытія и отрицанія, которыми различаются эти точки зрѣнія, впослѣдствіи объединяются въ ихъ предметѣ. Общая имъ всеобщность есть абстракція чистаго колебанія въ себѣ, или чистаго о себѣ мышленія. Это простое вращательное, движеніе должно разложиться на свои составные элементы, потому что оно только тогда есть движеніе, когда оно различаетъ въ себѣ моменты. Это различеніе моментовъ оставляетъ за собою неподвижное, какъ пустую оболочку чистаго бытія, которое въ себѣ уже не является больше ни дѣйствительнымъ мышленіемъ, ни жизнью, потому что оно, какъ различіе, есть все содержаніе. Это различеніе, устанавливающее себя внѣ единства, является, слѣдовательно, невозвращающейся въ себя смѣной моментовъ: бытія въ себѣ, бытія для другого и бытія для себя, т.-е. дѣйствительностью въ томъ видѣ, какъ она является предметомъ для дѣйствительнаго сознанія чистаго умозрѣнія, т.-е. полезностью.
они совпали бы и были бы познаны в качестве одной и той же суицности, которая для одного направления/как оно уверяет, является страшилищем, а для другого глупостью. Для одного направления абсолютная сущность находятся в чистом мышлении или непосредственно для чистого сознания, т. е. вне конечного сознания, и есть отрицательная потусторонность последнего. Если бы это направление обратило внимание на то, что, с одной стороны, такая простая непосредственность мышления есть не что иное, как чистое бытие, а, с другой стороны, что отрицательное для сознания на самом деле относится к нему, что в отрицательном суждении "ist> (связка) соединяет оба раздельных члена, то отношение этой потусторонности явилось бы сознанию в определении внешнего бытия, т. е. как то, что называется чистой материей; этим был бы приобретен недостающий момент действительности. Другое направление просвещения исходит из чувственного бытия, затем отвлекается от чувственных отношений вкуса, зрения и т. д. и превращает это чувственное бытие в чистое бытие в себе, в абсолютную материю, неосязаемую, не ощущаемую на вкус, таким образом это бытие становится простой, лишенной предикатов сущностью чистого сознания; оно есть чистое понятие, как сущее в себе или чистое мышление в себе самом. Это умозрение в своем сознании не делает противоположного шага от сущего, которое есть чистое сущее, к мыслимому, которое является тем же самым чисто сущим, т. е. не переходит от чисто положительного к чисто отрицательному, между тем как положительное чисто только благодаря отрицанию; чисто же отрицательное, как чистое, равно себе в себе самом и только вследствие этого положительно. — Другими словами, оба направления просвещения не достигли ни понятия картезианской метафизики, по которому бытие в себе и мышление тожественны, ни мысли, что бытие, т. е. чистое бытие, не есть конкретная действительность, но чистая абстракция и, обратно, что чистое мышление, т. е. равенство с собою или сущность, с одной стороны, как отрицание самосознания, и, следовательно, бытие, с другой — как непосредственная простота, есть не что иное, как бытие; мышление есть вещественность, а вещественность есть мышление.
2. [Мир полезности]. Сущность имеет в себе раздвоенность в том смысле, что ее можно рассматривать с двух различных точек зрения; с одной стороны, сущность принуждена иметь различие в самой себе, с другой стороны, в ней соединяются воедино обе точки зрения, потому что абстрактные моменты чистого бытия и отрицания, которыми различаются эти точки зрения, впоследствии объединяются в их предмете. Общая им всеобщность есть абстракция чистого колебания в себе, или чистого о себе мышления. Это простое вращательное, движение должно разложиться на свои составные элементы, потому что оно только тогда есть движение, когда оно различает в себе моменты. Это различение моментов оставляет за собою неподвижное, как пустую оболочку чистого бытия, которое в себе уже не является больше ни действительным мышлением, ни жизнью, потому что оно, как различие, есть всё содержание. Это различение, устанавливающее себя вне единства, является, следовательно, невозвращающейся в себя сменой моментов: бытия в себе, бытия для другого и бытия для себя, т. е. действительностью в том виде, как она является предметом для действительного сознания чистого умозрения, т. е. полезностью.
