оти, различающееся же сознаніе, имѣющее такимъ образомъ свое бытіе въ себѣ внѣ себя, является конечнымъ сознаніемъ.
Споръ объ абсолютной сущности, который до сихъ поръ просвѣщеніе вело съ вѣрой, теперь оно ведетъ съ собою и въ силу этого раздѣляется на двѣ партіи. Одна партія сначала потому оказывается побѣдительницей, что она раздѣляется на двѣ; этимъ она показываетъ, что въ пей самой заключается принципъ, оспариваемый ею, и что вслѣдствіе этого въ ней снята односторонность, въ которой она до сихъ поръ выступала. Интересъ, прежде раздѣлявшійся между нею и другою партіей, те-иерь всецѣло сосредоточился въ ней и забываетъ о другой, найдя въ ней самой противоположность, съ которой онъ имѣетъ дѣло. Но въ то же время противоположность подымается въ высшую сферу, гдѣ она представляется ясной и гдѣ она можетъ быть побѣждена. Такимъ образомъ раздоръ, возникшій въ одной изъ партій и казавшійся несчастьемъ, въ дѣйствительности оказывается для нея счастьемъ.
1. [Чистая мысль и чистая матерія]. Чистая сущность не имѣетъ въ себѣ никакого различія, а потому различіе въ ней возникаетъ благодаря тому, что выступаютъ для сознанія двѣ такія чистыя сущности или двойное сознаніе ея. — Абсолютно чистая сущность пребываетъ только въ. чистомъ мышленіи, или, вѣрнѣе, она есть это самое чистое мышленіе, слѣдовательно, находится по ту сторону конечнаго, т.-е. самосознанія, и является только отрицательной сущностью. Но такимъ образомъ она является бытіемъ, отрицаніемъ самосознанія. Какъ его отрицаніе, слѣдовательно, сущность имѣетъ къ нему отношеніе; она есть внѣшнее бытіе, которое, относясь къ тому, куда падаютъ различія и опредѣленія, содержитъ въсебѣ различія для того, чтобы сдѣлаться доступнымъ зрѣнію, слуху, вкусу и т. д.; и это отношеніе есть чувственная достовѣрность и воспріятіе.
Если исходить изъ этого чувственнаго бытія, въ которое необходимымъ образомъ переходитъ отрицательная потусторонность, и отвлечься отъ опредѣленныхъ способовъ отношенія сознанія, то останется чистая матерія, какъ темное колебаніе и движеніе въ самомъ себѣ. При этомъ важно замѣтить, что чистая матерія есть именно только то, что останется по отвлеченіи отъ процессовъ видѣнія, осязанія, вкуса и т. д., т.-е. она не есть нѣчто видимое, ощущаемое на вкусъ, осязаемое и т. д.; можно видѣть, осязать, пробовать ве матерію, но краску, камень, соль и т. д.; матсрія-же скорѣе есть чистая абстракція, и въ силу этого чистая сущность мышленія или само чистое мышленіе дано какъ неразличенное въ себѣ, неопредѣленное, лишенное предикатовъ, абсолютное.
Одно направленіе въ просвѣщеніи называетъ абсолютную сущность абсолютомъ, лишеннымъ предикатовъ и находящимся по ту сторону дѣйствительнаго сознанія въ мышленіи, которымъ она и порождается; другое же направленіе называетъ эту сущность матеріей. Если бы они различались какъ природа и духъ или Богъ, то безсознательному колебанію въ себѣ для того, чтобы быть природой, недоставало бы богатства развитой жизни, а духу или Богу недоставало бы сознанія, различающаго себя въ себѣ. Оба, какъ мы уже видѣли, на самомъ дѣлѣ суть одно и то же понятіе; различіе же заключается не въ сути дѣла, по только въ различіи исходныхъ точекъ обоихъ образованій и въ томъ, что въ движеніи мышленія каждое образованіе пребываетъ на своей точкѣ зрѣнія. Если бы они отбросили это различіе, то
оти, различающееся же сознание, имеющее таким образом свое бытие в себе вне себя, является конечным сознанием.
Спор об абсолютной сущности, который до сих пор просвещение вело с верой, теперь оно ведет с собою и в силу этого разделяется на две партии. Одна партия сначала потому оказывается победительницей, что она разделяется на две; этим она показывает, что в пей самой заключается принцип, оспариваемый ею, и что вследствие этого в ней снята односторонность, в которой она до сих пор выступала. Интерес, прежде разделявшийся между нею и другою партией, те-иерь всецело сосредоточился в ней и забывает о другой, найдя в ней самой противоположность, с которой он имеет дело. Но в то же время противоположность подымается в высшую сферу, где она представляется ясной и где она может быть побеждена. Таким образом раздор, возникший в одной из партий и казавшийся несчастьем, в действительности оказывается для неё счастьем.
1. [Чистая мысль и чистая материя]. Чистая сущность не имеет в себе никакого различия, а потому различие в ней возникает благодаря тому, что выступают для сознания две такие чистые сущности или двойное сознание её. — Абсолютно чистая сущность пребывает только в. чистом мышлении, или, вернее, она есть это самое чистое мышление, следовательно, находится по ту сторону конечного, т. е. самосознания, и является только отрицательной сущностью. Но таким образом она является бытием, отрицанием самосознания. Как его отрицание, следовательно, сущность имеет к нему отношение; она есть внешнее бытие, которое, относясь к тому, куда падают различия и определения, содержит въсебе различия для того, чтобы сделаться доступным зрению, слуху, вкусу и т. д.; и это отношение есть чувственная достоверность и восприятие.
Если исходить из этого чувственного бытия, в которое необходимым образом переходит отрицательная потусторонность, и отвлечься от определенных способов отношения сознания, то останется чистая материя, как темное колебание и движение в самом себе. При этом важно заметить, что чистая материя есть именно только то, что останется по отвлечении от процессов видения, осязания, вкуса и т. д., т. е. она не есть нечто видимое, ощущаемое на вкус, осязаемое и т. д.; можно видеть, осязать, пробовать ве материю, но краску, камень, соль и т. д.; матсрия же скорее есть чистая абстракция, и в силу этого чистая сущность мышления или само чистое мышление дано как неразличенное в себе, неопределенное, лишенное предикатов, абсолютное.
Одно направление в просвещении называет абсолютную сущность абсолютом, лишенным предикатов и находящимся по ту сторону действительного сознания в мышлении, которым она и порождается; другое же направление называет эту сущность материей. Если бы они различались как природа и дух или Бог, то бессознательному колебанию в себе для того, чтобы быть природой, недоставало бы богатства развитой жизни, а духу или Богу недоставало бы сознания, различающего себя в себе. Оба, как мы уже видели, на самом деле суть одно и то же понятие; различие же заключается не в сути дела, по только в различии исходных точек обоих образований и в том, что в движении мышления каждое образование пребывает на своей точке зрения. Если бы они отбросили это различие, то
