Со стороны возврата въ самость суетность всѣхъ вещей есть ея собственная суетность, т.-е. самость суетна 9- Это есть существующая для себя самость, которая не только умѣетъ все обсудить и уладить, но умѣетъ остроумно выразить въ ихъ противорѣчіи какъ устойчивую сущность дѣйствительности, такъ и устойчивыя опредѣленія, являющіяся продуктомъ сужденія, и это противорѣчіе есть ихъ истина. Разсматриваемая со стороны формы, самость знаетъ все, какъ отчужденное отъ себя, бытіе въ себѣ отдѣльно отъ бытія для себя, мыслимое и цѣль отъ истины, бытіе для другого отъ нихъ обоихъ, а прежде данное отъ собственнаго мнѣнія и истиннаго дѣла и намѣренія. Слѣдовательно, самость умѣетъ правильно выразить каждый моментъ въ отношеніи къ другому, т.-е. вообще переходъ всѣхъ другъ въ друга. Она лучше знаетъ, что каждый изъ нихъ есть, какъ бы онъ ни былъ опредѣленъ. Такъ какъ самость знаетъ субстанціальное со стороны отсутствія единенія и со стороны потиворѣчія, которыя она въ себѣ объединяетъ, а не со стороны единенія, то она способна, безъ сомнѣнія, прекрасно оцѣнить субстанціальное, но утратила способность схватить его. Эта суетность нуждается въ суетности всѣхъ вещей для того, чтобы съ помощью ихъ обрѣсти сознаніе самости, поэтому она порождаетъ ихъ сама и является носящею ихъ душою. Власть и богатство суть высшія цѣли ея напряженія; она знаетъ, что посредствомъ отказа отъ себя, посредствомъ принесенія себя въ жертву, она образуется во всеобщее; достигаетъ обладанія имъ и въ этомъ обладаніи обрѣтаетъ всеобщую значимость; богатство и власть суть такимъ образомъ дѣйствительныя признанныя силы. Но эта ея значимость сама суетна, и въ то время какъ самость овладѣваетъ этими силами, она ихъ знаетъ не какъ самостоятельныя сущности, но скорѣе знаетъ себя въ качествѣ ихъ силы, ихъ же признаетъ суетными. Остроумный языкъ самости выражаетъ, что изъ самого обладанія ими она выходитъ, поэтому языкъ и составляетъ ея высшій интересъ и истину цѣлаго. Въ языкѣ данная самость, какъ эта чистая самость, не принадлежащая дѣйствительнымъ, еще мыслимымъ опредѣленіямъ, становится духовной, истинной общезначимостью. Она есть разрывающая себя природа всѣхъ отношеній и сознательный ихъ разрывъ. Но свою собственную разорванность она знаетъ только какъ возмущенное самосознаніе, и въ этомъ знаніи разорванности она непосредственно надъ ней возвышается. Въ этой суетности всякое содержаніе сводится къ отрицательному, которое не можетъ быть болѣе постигнуто положительнымъ образомъ; положительный предметъ есть только само чистое я, и разорванное сознаніе есть въ себѣ чистое равенство съ собою возвратившагося къ себѣ самосознанія.
(II). Вѣра и чистое умозрѣніе.
1. [Идея вѣры]. Отчужденный отъ себя духъ имѣетъ свое наличное бытіе въ мірѣ образованія; но въ то время какъ это цѣлое стало отчужденнымъ отъ себя, по другую сторону его находится недѣйствительный міръ чистаго сознанія или мышленія. Содержаніе этого міра есть чисто мыслимое, и мышленіе есть его абсолютная сфера. Но въ то время какъ мышленіе прежде всего является сферой этого міра, сознаніе только обладаетъ этими мыслями, но оно еще ихъ не
9 Описаніе здѣсь соотвѣтствуетъ изображенію самомнѣнія, см. стр. 167.
Со стороны возврата в самость суетность всех вещей есть её собственная суетность, т. е. самость суетна 9- Это есть существующая для себя самость, которая не только умеет всё обсудить и уладить, но умеет остроумно выразить в их противоречии как устойчивую сущность действительности, так и устойчивые определения, являющиеся продуктом суждения, и это противоречие есть их истина. Рассматриваемая со стороны формы, самость знает всё, как отчужденное от себя, бытие в себе отдельно от бытия для себя, мыслимое и цель от истины, бытие для другого от них обоих, а прежде данное от собственного мнения и истинного дела и намерения. Следовательно, самость умеет правильно выразить каждый момент в отношении к другому, т. е. вообще переход всех друг в друга. Она лучше знает, что каждый из них есть, как бы он ни был определен. Так как самость знает субстанциальное со стороны отсутствия единения и со стороны потиворечия, которые она в себе объединяет, а не со стороны единения, то она способна, без сомнения, прекрасно оценить субстанциальное, но утратила способность схватить его. Эта суетность нуждается в суетности всех вещей для того, чтобы с помощью их обрести сознание самости, поэтому она порождает их сама и является носящею их душою. Власть и богатство суть высшие цели её напряжения; она знает, что посредством отказа от себя, посредством принесения себя в жертву, она образуется во всеобщее; достигает обладания им и в этом обладании обретает всеобщую значимость; богатство и власть суть таким образом действительные признанные силы. Но эта её значимость сама суетна, и в то время как самость овладевает этими силами, она их знает не как самостоятельные сущности, но скорее знает себя в качестве их силы, их же признает суетными. Остроумный язык самости выражает, что из самого обладания ими она выходит, поэтому язык и составляет её высший интерес и истину целого. В языке данная самость, как эта чистая самость, не принадлежащая действительным, еще мыслимым определениям, становится духовной, истинной общезначимостью. Она есть разрывающая себя природа всех отношений и сознательный их разрыв. Но свою собственную разорванность она знает только как возмущенное самосознание, и в этом знании разорванности она непосредственно над ней возвышается. В этой суетности всякое содержание сводится к отрицательному, которое не может быть более постигнуто положительным образом; положительный предмет есть только само чистое я, и разорванное сознание есть в себе чистое равенство с собою возвратившегося к себе самосознания.
(II). Вера и чистое умозрение.
1. [Идея веры]. Отчужденный от себя дух имеет свое наличное бытие в мире образования; но в то время как это целое стало отчужденным от себя, по другую сторону его находится недействительный мир чистого сознания или мышления. Содержание этого мира есть чисто мыслимое, и мышление есть его абсолютная сфера. Но в то время как мышление прежде всего является сферой этого мира, сознание только обладает этими мыслями, но оно еще их не
9 Описание здесь соответствует изображению самомнения, см. стр. 167.
