истиннымъ только тогда, когда оно столь же совершенно, какъ въ смерти, но въ этомъ отреченіи оно въ то же время обрѣтаетъ самого себя; благодаря этому оно становится дѣйствительнымъ, тѣмъ, что оно есть въ себѣ, тожественнымъ единствомъ самого себя и себя, какъ противоположнаго себѣ. Вслѣдствіе того, что появляется и отчуждается обособленный внутренній духъ, т.-е. самость, какъ таковая, государственная власть превращается въ собственную свою самость, такъ какъ безъ этого отчужденія поступки чести, благороднаго сознанія и его мудрые совѣты оставались бы двусмысленными, потому что сохраняли бы еще отброшенную заднюю мысль особаго намѣренія и своеволія.
2. [Языкъ, какъ дѣйствительность отчужденія или образованія]. Это отчужденіе совершается съ помощью языка, выступающаго здѣсь въ своемъ своеобразномъ значеніи. Выступая въ мірѣ нравственномъ какъ законъ и велѣніе, въ мірѣ дѣйствительномъ какъ совѣтъ, оно имѣетъ сущность своимъ содержаніемъ н является его формой. Но теперь самая форма, которая есть она сама, становится содержаніемъ и обрѣтаетъ значимость языка. Это есть сила выраженія, какъ такового, осуществляющаго то, что должно быть осуществлено. Она есть бытіе чистой самости, какъ самости. Въ ней осуществляется существующая для себя единичность самосознанія, какъ такового, такъ что она есть для другихъ. Я, какъ это чистое я, впрочемъ, не имѣетъ наличности. Въ каждомъ другомъ проявленіи оно погружается въ дѣйствительность и принимаетъ такую форму, изъ которой оно всегда можетъ снова возвратиться, оно рефлектируетъ въ себя ивъ своихъ поступковъ, какъ и изъ выраженія своей физіономіи, и оставляетъ обездушеннымъ такое несовершенное наличное бытіе, въ которомъ выражается слишкомъ много или слишкомъ мало. Но языкъ содержитъ наличное бытіе въ его чистотѣ, онъ одинъ высказываетъ самое я. Это его наличное бытіе, какъ бытіе, есть предметность, имѣющая въ себѣ его истинную природу. Я есть именно это я, п въ то же время всеобщее. Его проявленіе есть въ то же время непосредственное отчужденіе и исчезновеніе этого я, а благодаря этому его пребываніе въ своей всеобщности. Я, высказывающее само себя, можетъ быть воспринимаемо. Оно представляетъ собою заразу, непосредственный переходъ въ единство съ тѣми, для кого оно существуетъ, и есть всеобщее самосознаніе. Будучи услышано, его наличное бытіе само непосредственно угасаетъ. Это его инобытіе снова возвращается въ себя; и именно это есть его наличное бытіе, какъ самосознательное "теперь", которое, существуя, есть уже не "теперь" и благодаря этому исчезновенію снова становится "теперь". Это исчезновеніе, такимъ образомъ, само есть его пребываніе; это — его собственное знаніе о себѣ, его знаніе о себѣ, какъ о единомъ, которое перешло въ другую самость, было услышано и является всеобщимъ.
Духъ обрѣтаетъ здѣсь эту дѣйствительность, потому что крайніе члены, единствомъ которыхъ онъ является, также непосредственно имѣютъ назначеніе быть для самихъ себя собственной дѣйствительностью. Яхъ единство распалось на косныя стороны, изъ которыхъ каждая для другой есть дѣйствительный, ею исключенный, предметъ. Поэтому единство является какъ центръ, который исключается и отличается отъ особой дѣйствительности сторонъ. Поэтому оно само обладаетъ дѣйствительной, отличающейся отъ сторонъ, предметностью и существуетъ для нихъ, т.-е. это единство обладаетъ наличнымъ бытіемъ. Духовная субстанція, какъ таковая, полу
истинным только тогда, когда оно столь же совершенно, как в смерти, но в этом отречении оно в то же время обретает самого себя; благодаря этому оно становится действительным, тем, что оно есть в себе, тожественным единством самого себя и себя, как противоположного себе. Вследствие того, что появляется и отчуждается обособленный внутренний дух, т. е. самость, как таковая, государственная власть превращается в собственную свою самость, так как без этого отчуждения поступки чести, благородного сознания и его мудрые советы оставались бы двусмысленными, потому что сохраняли бы еще отброшенную заднюю мысль особого намерения и своеволия.
2. [Язык, как действительность отчуждения или образования]. Это отчуждение совершается с помощью языка, выступающего здесь в своем своеобразном значении. Выступая в мире нравственном как закон и веление, в мире действительном как совет, оно имеет сущность своим содержанием н является его формой. Но теперь самая форма, которая есть она сама, становится содержанием и обретает значимость языка. Это есть сила выражения, как такового, осуществляющего то, что должно быть осуществлено. Она есть бытие чистой самости, как самости. В ней осуществляется существующая для себя единичность самосознания, как такового, так что она есть для других. Я, как это чистое я, впрочем, не имеет наличности. В каждом другом проявлении оно погружается в действительность и принимает такую форму, из которой оно всегда может снова возвратиться, оно рефлектирует в себя ив своих поступков, как и из выражения своей физиономии, и оставляет обездушенным такое несовершенное наличное бытие, в котором выражается слишком много или слишком мало. Но язык содержит наличное бытие в его чистоте, он один высказывает самое я. Это его наличное бытие, как бытие, есть предметность, имеющая в себе его истинную природу. Я есть именно это я, п в то же время всеобщее. Его проявление есть в то же время непосредственное отчуждение и исчезновение этого я, а благодаря этому его пребывание в своей всеобщности. Я, высказывающее само себя, может быть воспринимаемо. Оно представляет собою заразу, непосредственный переход в единство с теми, для кого оно существует, и есть всеобщее самосознание. Будучи услышано, его наличное бытие само непосредственно угасает. Это его инобытие снова возвращается в себя; и именно это есть его наличное бытие, как самосознательное "теперь", которое, существуя, есть уже не "теперь" и благодаря этому исчезновению снова становится "теперь". Это исчезновение, таким образом, само есть его пребывание; это — его собственное знание о себе, его знание о себе, как о едином, которое перешло в другую самость, было услышано и является всеобщим.
Дух обретает здесь эту действительность, потому что крайние члены, единством которых он является, также непосредственно имеют назначение быть для самих себя собственной действительностью. Ях единство распалось на косные стороны, из которых каждая для другой есть действительный, ею исключенный, предмет. Поэтому единство является как центр, который исключается и отличается от особой действительности сторон. Поэтому оно само обладает действительной, отличающейся от сторон, предметностью и существует для них, т. е. это единство обладает наличным бытием. Духовная субстанция, как таковая, полу
