все теряютъ. Такъ какъ именно въ этомъ состоитъ дѣйствительность и власть общественнаго порядка, то послѣдній является въ качествѣ равной себѣ, всеобщей, одухотворенной, сущности, а индивидуальность въ качествѣ ея формы. Но этотъ порядокъ является также и обратнымъ.
А именно тѣмъ самымъ, что онъ является закономъ всѣхъ сердецъ, что всѣ индивиды непосредственно являются этимъ всеобщимъ, онъ есть только дѣйствительность для себя сущей индивидуальности, т.-е. сердца. Сознаніе, утверждающее законъ своего сердца, испытываетъ такимъ образомъ противодѣйствіе со стороны другихъ, потому что онъ противорѣчитъ столь же единичнымъ законамъ ихъ сердецъ, которыя своимъ противодѣйствіемъ дѣлаютъ не что иное, какъ утверждаютъ свой законъ и заставляютъ съ нимъ считаться.* Всеобщее, которое налично, есть поэтому только всеобщее противодѣйствіе и борьба всѣхъ и каждаго, гдѣ каждый заставляетъ считаться со своею собственною единичностью, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, не достигаетъ этого, потому что эта единичность испытываетъ то же противодѣйствіе и обоюдно уничтожается другими. То, что кажется общественнымъ порядкомъ, есть, слѣдовательно, такая всеобщая вражда, въ которой каждый урываетъ, что можетъ, соблюдаетъ справедливость до отношенію единичности другихъ и твердо устанавливаетъ свою, которая, однако, также исчезаетъ благодаря другимъ. Этотъ порядокъ есть обычное теченіе жизни, иллюзія пребывающаго движенія, которое является только мнимой всеобщностью, а содержаніе его есть, скорѣе, лишенная существенности игра самоутвержденія индивидуальностей и ихъ растворенія.
Если мы станемъ разсматривать обѣ стороны общаго порядка по ихъ отношенію другъ къ другу, то мы увидимъ, что послѣдняя всеобщность имѣетъ своимъ содержаніемъ безпокойную индивидуальность, для которой закономъ является мнѣніе, т.-е, единичность, дѣйствительное недѣйствительнымъ, а недѣйствительное дѣйствительнымъ. Но она есть, вмѣстѣ съ тѣмъ, и сторона дѣйствительности порядка, потому что ей принадлежитъ бытіе для себя индивидуальности. Другой стороною является всеобщее въ качествѣ по к о й н о й сущности, но тѣмъ самымъ только въ качествѣ внутренняго, которое не вовсе не существуетъ, однако, не является и дѣйствительностью, и само можетъ сдѣлаться дѣйствительнымъ только посредствомъ снятія индивидуальности, присвоившей дѣйствительность себѣ. Эта форма сознанія, состоящая въ томъ, чтобы въ законѣ, т.-е. въ истинномъ й добромъ самомъ по себѣ, быть не въ качествѣ единичности, а только въ качествѣ сущности, а индивидуальность считать искаженной и искажающей, и потому быть принужденной жертвовать единичностью сознанія, есть добродѣтель.
с. Добродѣтель и обычное теченіе жизни.
1. (Сліяніе самосознанія со всеобщимъ). Въ первой формѣ дѣятельнаго разума самосознаніе являлось себѣ чистой индивидуальностью, и ей противополагалась пустая всеобщность. Во второй его формѣ каждая изъ двухъ частей противоположности заключала въ себѣ оба момента — законъ и индивидуальность; но одна, т.-е. сердце, была ихъ непосредственнымъ единствомъ, а другая ихъ противоположеніемъ. Здѣсь
всё теряют. Так как именно в этом состоит действительность и власть общественного порядка, то последний является в качестве равной себе, всеобщей, одухотворенной, сущности, а индивидуальность в качестве её формы. Но этот порядок является также и обратным.
А именно тем самым, что он является законом всех сердец, что все индивиды непосредственно являются этим всеобщим, он есть только действительность для себя сущей индивидуальности, т. е. сердца. Сознание, утверждающее закон своего сердца, испытывает таким образом противодействие со стороны других, потому что он противоречит столь же единичным законам их сердец, которые своим противодействием делают не что иное, как утверждают свой закон и заставляют с ним считаться.* Всеобщее, которое налично, есть поэтому только всеобщее противодействие и борьба всех и каждого, где каждый заставляет считаться со своею собственною единичностью, но, вместе с тем, не достигает этого, потому что эта единичность испытывает то же противодействие и обоюдно уничтожается другими. То, что кажется общественным порядком, есть, следовательно, такая всеобщая вражда, в которой каждый урывает, что может, соблюдает справедливость до отношению единичности других и твердо устанавливает свою, которая, однако, также исчезает благодаря другим. Этот порядок есть обычное течение жизни, иллюзия пребывающего движения, которое является только мнимой всеобщностью, а содержание его есть, скорее, лишенная существенности игра самоутверждения индивидуальностей и их растворения.
Если мы станем рассматривать обе стороны общего порядка по их отношению друг к другу, то мы увидим, что последняя всеобщность имеет своим содержанием беспокойную индивидуальность, для которой законом является мнение, т.-е, единичность, действительное недействительным, а недействительное действительным. Но она есть, вместе с тем, и сторона действительности порядка, потому что ей принадлежит бытие для себя индивидуальности. Другой стороною является всеобщее в качестве по к о й н о й сущности, но тем самым только в качестве внутреннего, которое не вовсе не существует, однако, не является и действительностью, и само может сделаться действительным только посредством снятия индивидуальности, присвоившей действительность себе. Эта форма сознания, состоящая в том, чтобы в законе, т. е. в истинном й добром самом по себе, быть не в качестве единичности, а только в качестве сущности, а индивидуальность считать искаженной и искажающей, и потому быть принужденной жертвовать единичностью сознания, есть добродетель.
с. Добродетель и обычное течение жизни.
1. (Слияние самосознания со всеобщим). В первой форме деятельного разума самосознание являлось себе чистой индивидуальностью, и ей противополагалась пустая всеобщность. Во второй его форме каждая из двух частей противоположности заключала в себе оба момента — закон и индивидуальность; но одна, т. е. сердце, была их непосредственным единством, а другая их противоположением. Здесь
