сается, а, наоборотъ, укрѣпляется и обосновывается. Но вмѣстѣ съ этимъ утвёр^] задается приматъ практическаго разума, а отсюда открывается мѣсто для другихъ идеи нашего самосознанія — для безсмертія и Бога.
Приматъ практическаго разума требуетъ гармоніи между закономъ свободы и закономъ необходимости; такъ какъ такой гармоніи нѣтъ на-лицо, то ее можно только постулировать и мыслить такъ, что наша чувственность, наше эмпирическое "я" постепенно измѣняется, приспособляясь къ нравственному субъекту. Однако, между тѣмъ и другимъ существуетъ основное различіе, не устранимое въ конечномъ мірѣ, поэтому осуществленіе гармоніи приходится относить въ безконечность, что допустимо лишь при условіи личнаго безсмертія субъекта. Приматъ практическаго разума, равнымъ образомъ, требуетъ гармоніи между положеніемъ людей, какъ природныхъ существъ, и положеніемъ ихъ же, какъ самоопредѣляющихся субъектовъ, т.-е. между счастіемъ и благомъ. Постулированіе этой гармоніи приводитъ насъ къ Богу, въ нравственномъ міроправленіи котораго оба міра приводятся къ единству.
Итакъ, Бантъ возсоздалъ духовный міръ, который онъ считаетъ единственно реальнымъ, тѣмъ не менѣе этотъ міръ, по его ученію, не подлежитъ объективному познанію, такъ какъ находится внѣ законовъ нашей чувственности и разсудка, онъ — достояніе вѣры или субъективнаго способа познанія. Въ "Критикѣ способности сужденія" Бантъ попытался перебросить мостъ между вѣрой и знаніемъ, между ихъ объектами — міромъ реальнымъ и міромъ феноменальнымъ. Въ этомъ произведеніи разсматривается тожество реальности и идеи, являющейся, съ одной стороны, въ формѣ красоты и возвышенности вещей и, съ другой — воплощающейся въ постепенномъ ряду организмовъ. Въ этихъ обѣихъ областяхъ, т.-е., въ сферѣ красоты и въ царствѣ развивающихся органическихъ формъ, сама идея облекается въ плоть и кровь, такимъ образомъ реальный міръ вступаетъ въ область феноменовъ и становится объектомъ созерцанія. Пе трудно видѣть, что вмѣстѣ съ этимъ идея становится интеллектуальной интуиціей,. а порождающая ее сила воображенія — интуитивнымъ разсудкомъ. Но такъ какъ Бантъ исключилъ интуитивный разсудокъ изъ состава нашего разума, то эстетическое и телеологическое сужденія оказались признанными хотя и за необходимый, но субъективный способъ познанія. Этимъ Бантъ закрылъ себѣ путь къ побѣдѣ надъ дуализмомъ. —
Послѣдняя мысль, высказанная нами, принадлежитъ Гегелю: мы находимъ ее въ его статьѣ "Вѣра и знаніе, или рефлективная философія субъективности въ совершенной ея формѣ, какъ философія Банта, Якоби и Фихте", помѣщенной въ "Бри-тическомъ Журналѣ"; этотъ журналъ началъ выходить съ 1801 года подъ совмѣстной редакціей Шеллинга и Гегеля въ защиту философіи тожества. Логическій ходъ развитія философской мысли отъ Банта къ Гегелю совпадаетъ съ той индивидуальной работой, которую пришлось продѣлать Гегелю, чтобы, вставъ на плечи Банта, подняться до своихъ принциповъ и до своей системы, построенной на ихъ основѣ. .
Философія Банта явилась результатомъ попытки найти мѣсто свободѣ, безсмертію и Богу въ мірѣ, подчиненномъ закону строгой необходимости, поэтому ее можно разсматривать, какъ попытку сочетанія опыта съ нашимъ высшимъ сознаніемъ, т.-е. съ религіознымъ и философскимъ. Въ результатѣ изслѣдованія Банта Некорректный вызов шаблона→раскры-
II*
сается, а, наоборот, укрепляется и обосновывается. Но вместе с этим утвёр^] задается примат практического разума, а отсюда открывается место для других идеи нашего самосознания — для бессмертия и Бога.
Примат практического разума требует гармонии между законом свободы и законом необходимости; так как такой гармонии нет��а�� то ее можно только постулировать и мыслить так, что наша чувственность, наше эмпирическое "я" постепенно изменяется, приспособляясь к нравственному субъекту. Однако, между тем и другим существует основное различие, не устранимое в конечном мире, поэтому осуществление гармонии приходится относить в бесконечность, что допустимо лишь при условии личного бессмертия субъекта. Примат практического разума, равным образом, требует гармонии между положением людей, как природных существ, и положением их же, как самоопределяющихся субъектов, т. е. между счастьем$6и благом. Постулирование этой гармонии приводит нас к Богу, в нравственном мироправлении которого оба мира приводятся к единству.
Итак, Бант воссоздал духовный мир, который он считает единственно реальным, тем не менее этот мир, по его учению, не подлежит объективному познанию, так как находится вне законов нашей чувственности и рассудка, он — достояние веры или субъективного способа познания. В "Критике способности суждения" Бант попытался перебросить мост между верой и знанием, между их объектами — миром реальным и миром феноменальным. В этом произведении рассматривается тожество реальности и идеи, являющейся, с одной стороны, в форме красоты и возвышенности вещей и, с другой — воплощающейся в постепенном ряду организмов. В этих обеих областях, т. е., в сфере красоты и в царстве развивающихся органических форм, сама идея облекается в плоть и кровь, таким образом реальный мир вступает в область феноменов и становится объектом созерцания. Пе трудно видеть, что вместе с этим идея становится интеллектуальной интуицией,. а порождающая ее сила воображения — интуитивным рассудком. Но так как Бант исключил интуитивный рассудок из состава нашего разума, то эстетическое и телеологическое суждения оказались признанными хотя и за необходимый, но субъективный способ познания. Этим Бант закрыл себе путь к победе над дуализмом. —
Последняя мысль, высказанная нами, принадлежит Гегелю: мы находим ее в его статье "Вера и знание, или рефлективная философия субъективности в совершенной её форме, как философия Банта, Якоби и Фихте", помещенной в "Бри-тическом Журнале"; этот журнал начал выходить с 1801 года под совместной редакцией Шеллинга и Гегеля в защиту философии тожества. Логический ход развития философской мысли от Банта к Гегелю совпадает с той индивидуальной работой, которую пришлось проделать Гегелю, чтобы, встав на плечи Банта, подняться до своих принципов и до своей системы, построенной на их основе. .
Философия Банта явилась результатом попытки найти место свободе, бессмертию и Богу в мире, подчиненном закону строгой необходимости, поэтому ее можно рассматривать, как попытку сочетания опыта с нашим высшим сознанием, т. е. с религиозным и философским. В результате исследования Банта Некорректный вызов шаблона→раскры-
II*
