здѣсь, они показываютъ себя особыми анатомическими вещами. Но если, тѣмъ не менѣе, сдѣлать такое предположеніе, то остается неяснымъ: долженъ ли духовный моментъ, смотря по тому, оказывается ли онъ первоначально болѣ$ сильнымъ или болѣе слабымъ, въ первомъ случаѣ имѣть расширенный мозговой органъ, а во второмъ сжатый, или какъ разъ наоборотъ. Точно такъ же остается неяснымъ, увеличивается ли органъ съ развитіемъ духовнаго момента, или уменьшается, дѣлается грубѣе и толще, или тоньше. Такъ какъ остаются неопредѣленными свойства причины,, остается неопредѣленнымъ и то, какъ происходитъ воздѣйствіе на черепъ, выражается ли оно какъ расширеніе, или какъ суженіе и совпаденіе. Если опредѣлить это воздѣйствіе нѣсколько сильнѣе, какъ возбужденіе, то остается неяснымъ: производитъ ли оно вздуваніе подобно шпанской мушкѣ, или сжатіе, подобно уксусу. Для всѣхъ подобныхъ точекъ зрѣнія можно привести одинаково правдоподобныя основанія, потому что органическая связь, поскольку она дѣйствуетъ, допускаетъ одну, какъ и другую, и остается безразличной ко всѣмъ этимъ пониманіямъ.
Но наблюдающему сознанію нѣтъ надобности опредѣлять это отношеніе, потому что на одной сторонѣ находится мозгъ, во всякомъ случаѣ, не какъ животная часть, а какъ бытіе сознающей себя индивидуальности. Она, какъ пребывающій характеръ и движущееся сознательное дѣланіе, существуетъ для себя и въ себѣ; этому бытію для себя и въ себѣ противостоитъ ея дѣйствительность и наличное бытіе для другого; для себя и бытіе въ себѣ есть сущность и субъектъ, который въ мозгу имѣетъ бытіе, подчиненное ему и сохраняющее цѣнность только благодаря внутреннему значенію. Другая же сторона самосознательной инди, видуальности, сторона ея наличнаго бытія, есть бытіе, какъ самостоятельнос-и субъектъ, т.-е. какъ вещь, а именно кость; дѣйствительностью и наличнымъ бытіемъ человѣка оказывается его черепная кость. Она есть отношеніе и разсудокъ, который обѣ стороны этого отношенія имѣютъ въ сознаніи, наблюдающемъ ихъ.
Наблюдающему сознанію приходится заняться болѣе опредѣленнымъ отношеніемъ этихъ сторонъ; пусть черепная кость въ общемъ имѣетъ значеніе непосредственной дѣйствительности духа. Но многосторонность духа придаетъ ея наличному бытію такую же многозначимость; нужно угадать опредѣленное значеніе отдѣльныхъ мѣстъ, на которыя распадаетсяэто наличное бытіе, и посмотрѣть, какъ они обнаруживаютъ свое значеніе.
Черепная кость не есть органъ дѣятельности, а также не есть и выразительное движеніе; черепною костью не воруютъ, не убиваютъ и т. д., и въ подобныхъ дѣлахъ она не измѣняетъ выраженія, какъ это сдѣлалъ бы выразительный жестъ. Это сущее не имѣетъ и цѣнности приз н ака. Выраженія, жестъ, тонъ, какъ столбъ или свая, вбитая на пустынномъ островѣ, тотчасъ же провозглашаютъ собою, что ими подразумѣвается еще нѣчто иное, кромѣ того, что они непосредственно суть. Они сами рыдаютъ себя за признакъ, потому что обладаютъ опредѣленностью, которая собственно имъ не принадлежитъ, а потому указываетъ на нѣчто иное. Правда, и черепъ можетъ дать поводъ къ размышленіямъ, какъ, напр., Гамлету черепъ Іорика і), но для себя черепная кость есть вещь настолько Некорректный вызов шаблона→без-
9 Shakespeare, Hamlet, V. 1.
здесь, они показывают себя особыми анатомическими вещами. Но если, тем не менее, сделать такое предположение, то остается неясным: должен ли духовный момент, смотря по тому, оказывается ли он первоначально боле$ сильным или более слабым, в первом случае иметь расширенный мозговой орган, а во втором сжатый, или как раз наоборот. Точно так же остается неясным, увеличивается ли орган с развитием духовного момента, или уменьшается, делается грубее и толще, или тоньше. Так как остаются неопределенными свойства причины,, остается неопределенным и то, как происходит воздействие на череп, выражается ли оно как расширение, или как сужение и совпадение. Если определить это воздействие несколько сильнее, как возбуждение, то остается неясным: производит ли оно вздувание подобно шпанской мушке, или сжатие, подобно уксусу. Для всех подобных точек зрения можно привести одинаково правдоподобные основания, потому что органическая связь, поскольку она действует, допускает одну, как и другую, и остается безразличной ко всем этим пониманиям.
Но наблюдающему сознанию нет надобности определять это отношение, потому что на одной стороне находится мозг, во всяком случае, не как животная часть, а как бытие сознающей себя индивидуальности. Она, как пребывающий характер и движущееся сознательное делание, существует для себя и в себе; этому бытию для себя и в себе противостоит её действительность и наличное бытие для другого; для себя и бытие в себе есть сущность и субъект, который в мозгу имеет бытие, подчиненное ему и сохраняющее ценность только благодаря внутреннему значению. Другая же сторона самосознательной инди, видуальности, сторона её наличного бытия, есть бытие, как самостоятельнос-и субъект, т. е. как вещь, а именно кость; действительностью и наличным бытием человека оказывается его черепная кость. Она есть отношение и рассудок, который обе стороны этого отношения имеют в сознании, наблюдающем их.
Наблюдающему сознанию приходится заняться более определенным отношением этих сторон; пусть черепная кость в общем имеет значение непосредственной действительности духа. Но многосторонность духа придает её наличному бытию такую же многозначимость; нужно угадать определенное значение отдельных мест, на которые распадаетсяэто наличное бытие, и посмотреть, как они обнаруживают свое значение.
Черепная кость не есть орган деятельности, а также не есть и выразительное движение; черепною костью не воруют, не убивают и т. д., и в подобных делах она не изменяет выражения, как это сделал бы выразительный жест. Это сущее не имеет и ценности приз н ака. Выражения, жест, тон, как столб или свая, вбитая на пустынном острове, тотчас же провозглашают собою, что ими подразумевается еще нечто иное, кроме того, что они непосредственно суть. Они сами рыдают себя за признак, потому что обладают определенностью, которая собственно им не принадлежит, а потому указывает на нечто иное. Правда, и череп может дать повод к размышлениям, как, напр., Гамлету череп Иорика і), но для себя черепная кость есть вещь настолько Некорректный вызов шаблона→без-
9 Shakespeare, Hamlet, V. 1.
