ясно, что отношеніе внутренняго міра къ такому внѣшнему нужно, повидимому, понимать, какъ отношеніе причинной зависимости, потому что нео б-ходимая связь одного сущаго въ себѣ съ другимъ сущимъ въ себѣ и есть такое отношеніе.
Итакъ, для того, чтобы духовная индивидуальность могла воздѣйствовать на тѣло въ качествѣ причины, она сама должна быть тѣлесной. Тѣлесность же, въ которой она присутствуетъ въ качествѣ причины, есть органъ, но не органъ воздѣйствія на внѣшнюю дѣйствительность, а органъ воздѣйствія самосознательной сущности въ себѣ самой, воздѣйствующій вовнѣ только на свое же тѣло; каковы могутъ быть такіе органы, — это слѣдуетъ разсмотрѣть. Если имѣть въ виду только органъ вообще, то легко найти органъ труда въ рукѣ, или органъ полового инстинкта п т. д. Но подобный органъ слѣдуетъ разсматривать какъ орудіе или какъ часть, въ которой духъ, въ качествѣ одной крайности, имѣетъ посредника съ другой крайностью, т. е. внѣшнимъ предметомъ. Здѣсь же подразумѣвается органъ, въ которомъ самосознательный индивидъ, какъ противоположная своей собственной дѣйствительности крайность, сохраняетъ себя для себя, не обращаясь, вмѣстѣ съ тѣмъ, вовнѣ, а рефлектируясь въ своемъ дѣйствіи, причемъ со стороны бытія онъ не есть бытіе для другого. Въ физіономическомъ отношеніи органъ, правда, тоже разсматривается какъ наличное бытіе, рефлектированное въ себя и истолковывающее дѣланіе, но тамъ онъ являлся предметнымъ бытіемъ, и въ результатѣ физіономическаго наблюденія самосознаніе противополагалось именно этой своей дѣйствительности, какѣ ему безразличной. Тамъ безразличіе исчезаетъ потому, что самая рефлектированность въ себя является дѣйствующей, и вслѣдствіе этого наличное бытіе дѣйствующаго органа сохраняетъ къ ней необходимое отношеніе, но для воздѣйствія на самое наличное бытіе она, одвако, сама должна имѣть бытіе, но нс предметное, и въ качествѣ такого органа и должна быть показана.
Въ обыденной жизни гнѣвъ, напримѣръ, въ качествѣ такого внутренняго дѣланія, связывается съ печенью; Платонъ *) возлагаетъ на нее нѣчто еще и повыше, являющееся, по мнѣнію иныхъ, даже наивысшимъ, а именно даръ пророчества, т.-е. даръ безотчетнымъ образомъ высказывать святую и вѣчную истину. Но въ движеніи, которое индивидъ имѣетъ въ печени, сердцѣ и т. д., нельзя видѣть вполнѣ рефлектированнаго въ себя движенія индивида; скорѣе оно присуще тѣлу индивида и имѣетъ животное наличное бытіе, направляющееся на внѣшнее.
Нервная система, напротивъ, есть непосредственный покой органическаго міра въ его движеніи. Сами нервы, правда, суть опять-таки органы сознанія, уже направленнаго наружу, но головной и спинной мозгъ долженъ разсматриваться какъ пребывающая въ себѣ непосредственная наличность самосознанія, не предметная и не выступающая изъ себя. Поскольку моментъ бытія, обладающій этимъ органамъ, является бытіемъ для другого, наличнымъ бытіемъ, — онъ есть мертвое бытіе, а уже не наличность самосознанія. Это бытіе въ самомъ себѣ, однако, по самому своему понятію есть текучесть, въ которой образующіеся круги непосредственно растворяются и никакое различіе не выражается какъ сущее. Такъ какъ
9 Plato. Tim. III., р. 71. D. edit. Stephan.
ясно, что отношение внутреннего мира к такому внешнему нужно, по-видимому, понимать, как отношение причинной зависимости, потому что нео б-ходимая связь одного сущего в себе с другим сущим в себе и есть такое отношение.
Итак, для того, чтобы духовная индивидуальность могла воздействовать на тело в качестве причины, она сама должна быть телесной. Телесность же, в которой она присутствует в качестве причины, есть орган, но не орган воздействия на внешнюю действительность, а орган воздействия самосознательной сущности в себе самой, воздействующий вовне только на свое же тело; каковы могут быть такие органы, — это следует рассмотреть. Если иметь в виду только орган вообще, то легко найти орган труда в руке, или орган полового инстинкта п т. д. Но подобный орган следует рассматривать как орудие или как часть, в которой дух, в качестве одной крайности, имеет посредника с другой крайностью, т. е. внешним предметом. Здесь же подразумевается орган, в котором самосознательный индивид, как противоположная своей собственной действительности крайность, сохраняет себя для себя, не обращаясь, вместе с тем, вовне, а рефлектируясь в своем действии, причем со стороны бытия он не есть бытие для другого. В физиономическом отношении орган, правда, тоже рассматривается как наличное бытие, рефлектированное в себя и истолковывающее делание, но там он являлся предметным бытием, и в результате физиономического наблюдения самосознание противополагалось именно этой своей действительности, каке ему безразличной. Там безразличие исчезает потому, что самая рефлектированность в себя является действующей, и вследствие этого наличное бытие действующего органа сохраняет к ней необходимое отношение, но для воздействия на самое наличное бытие она, одвако, сама должна иметь бытие, но нс предметное, и в качестве такого органа и должна быть показана.
В обыденной жизни гнев, например, в качестве такого внутреннего делания, связывается с печенью; Платон *) возлагает на нее нечто еще и повыше, являющееся, по мнению иных, даже наивысшим, а именно дар пророчества, т. е. дар безотчетным образом высказывать святую и вечную истину. Но в движении, которое индивид имеет в печени, сердце и т. д., нельзя видеть вполне рефлектированного в себя движения индивида; скорее оно присуще телу индивида и имеет животное наличное бытие, направляющееся на внешнее.
Нервная система, напротив, есть непосредственный покой органического мира в его движении. Сами нервы, правда, суть опять-таки органы сознания, уже направленного наружу, но головной и спинной мозг должен рассматриваться как пребывающая в себе непосредственная наличность самосознания, не предметная и не выступающая из себя. Поскольку момент бытия, обладающий этим органам, является бытием для другого, наличным бытием, — он есть мертвое бытие, а уже не наличность самосознания. Это бытие в самом себе, однако, по самому своему понятию есть текучесть, в которой образующиеся круги непосредственно растворяются и никакое различие не выражается как сущее. Так как
9 Plato. Tim. III., р. 71. D. edit. Stephan.
