заложилъ прочное начало къ дальнѣйшей ея разработкѣ, которая и привела философскую мысль къ системѣ тожества. Куно Фишеръ правильно указываетъ, что если оцѣнивать сочиненія Канта не согласно буквѣ, а согласно смыслу и духу цѣлаго, то всѣ они, не только начиная съ "Критики чистаго разума", но и относящіяся къ до-критическому періоду, проникнуты идеей эволюціонизма. За сто /лѣтъ до Дарвина Кантъ указалъ, что естественныя науки даютъ описаніе приводы, а не ея исторію; онъ разработалъ естественную исторію неба, указывалъ на
^необходимость дать исторію земли и ея органическихъ образованій; въ антропологіи онъ задался цѣлью изобразить исторію человѣческихъ расъ, при чемъ считалъ (борьбу за существованіе однимъ изъ движущихъ факторовъ въ развитіи какъ 5 вообще органическаго міра, такъ * и въ частности соціальной жизни. Наконецъ,
) въ своихъ произведеніяхъ критическаго періода Кантъ прослѣдилъ возникновеніе и ) развитіе законовъ не только человѣческаго познанія, но и нравственнаго, религіоз-/ паго и политическаго міра. "Однимъ словомъ, — пишетъ Куно Фишеръ: — Кантъ освѣжилъ и выдвинулъ на первый планъ идею развитія міра на основаніи своихъ принциповъ, такъ что это развитіе міра можетъ быть понято не иначе, какъ явленіе вещи въ себѣ, т.-е. воли или свободы". "Такимъ образомъ, — добавляетъ онъ: —
) мысль, что всемірная исторія есть прогрессъ въ сознаніи свободы, провозглашенная \Гегелемъ, получила начало^НгІГученіи Канта" і).
Когда Кантъ приступилъ къ работѣ, вызвавшей революцію въ области философіи, научно-философская мысль обладала слѣдующими для нея незыблемыми положеніями: 1) въ мірѣ господствуетъ единая, не знающая исключеній закономѣрность всѣхъ конечныхъ вещей, подлежащая изученію математики и естествознанія; 2) міръ явленій находится въ непрерывномъ развитіи, представляя собою рядъ послѣдовательныхъ ступеней въ восходящемъ порядкѣ. Опираясь на этотъ базисъ, Канту над-( лежало найти въ мірѣ мѣсто свободѣ, Богу и безсмертію. Возможность внѣшняго сочетанія конечнаго міра съ безконечнымъ была исключена предшествующей работой научной мысли, результатомъ которой явилось законченное и стройное механи-/ ческое міросозерцаніе, не допускающее никакихъ исключеній и не открывающее никакой лазейки для проникновенія иного начала. Если бы кто-нибудь вздумалъ указать положительной наукѣ на явленія, не подчиняющіяся естественнымъ законамъ, то это не могло бы смутить ее и поколебать довѣріе къ своимъ принципамъ: она привыкла къ тому, что человѣческое познаніе дѣйствуетъ въ границахъ пространства и времени, что эмпирическій опытъ не законченъ и никогда не можетъ быть законченъ, поэтому вновь указанныя явленія могли бы привести только или къ попыткѣ и ихъ подвести подъ механическіе принципы или къ расширенію и углубленію послѣднихъ. Кантъ и не думалъ подвергать сомнѣнію выводы математики и естествознанія, онъ исходитъ изъ факта ихъ непреложности и возводитъ принципъ строгой закономѣрности, который въ положительной наукѣ являлся простымъ предположеніемъ, на степень достовѣрности. Именно, онъ показалъ, что всѣ явленія мо-/ гутъ стать объектами нашего опыта лишь подъ условіемъ подчиненія ихъ всеобщимъ принципамъ, что всѣ наши впечатлѣнія сначала синтезируются въ формахъ нашей
Куно Фишеръ, "Гегель", стр. 226.
заложил прочное начало к дальнейшей её разработке, которая и привела философскую мысль к системе тожества. Куно Фишер правильно указывает, что если оценивать сочинения Канта не согласно букве, а согласно смыслу и духу целого, то все они, не только начиная с "Критики чистого разума", но и относящиеся к до-критическому периоду, проникнуты идеей эволюционизма. За сто /лет до Дарвина Кант указал, что естественные науки дают описание приводы, а не её историю; он разработал естественную историю неба, указывал на
^необходимость дать историю земли и её органических образований; в антропологии он задался целью изобразить историю человеческих рас, при чём считал (борьбу за существование одним из движущих факторов в развитии как 5 вообще органического мира, так * и в частности социальной жизни. Наконец,
) в своих произведениях критического периода Кант проследил возникновение и ) развитие законов не только человеческого познания, но и нравственного, религиоз-/ паго и политического мира. "Одним словом, — пишет Куно Фишер: — Кант освежил и выдвинул на первый план идею развития мира на основании своих принципов, так что это развитие мира может быть понято не иначе, как явление вещи в себе, т. е. воли или свободы". "Таким образом, — добавляет он: —
) мысль, что всемирная история есть прогресс в сознании свободы, провозглашенная \Гегелем, получила начало^НгИГучении Канта" і).
Когда Кант приступил к работе, вызвавшей революцию в области философии, научно-философская мысль обладала следующими для неё незыблемыми положениями: 1) в мире господствует единая, не знающая исключений закономерность всех конечных вещей, подлежащая изучению математики и естествознания; 2) мир явлений находится в непрерывном развитии, представляя собою ряд последовательных ступеней в восходящем порядке. Опираясь на этот базис, Канту над-( лежало найти в мире место свободе, Богу и бессмертию. Возможность внешнего сочетания конечного мира с бесконечным была исключена предшествующей работой научной мысли, результатом которой явилось законченное и стройное механи-/ ческое миросозерцание, не допускающее никаких исключений и не открывающее никакой лазейки для проникновения иного начала. Если бы кто-нибудь вздумал указать положительной науке на явления, не подчиняющиеся естественным законам, то это не могло бы смутить ее и поколебать доверие к своим принципам: она привыкла к тому, что человеческое познание действует в границах пространства и времени, что эмпирический опыт не закончен и никогда не может быть закончен, поэтому вновь указанные явления могли бы привести только или к попытке и их подвести под механические принципы или к расширению и углублению последних. Кант и не думал подвергать сомнению выводы математики и естествознания, он исходит из факта их непреложности и возводит принцип строгой закономерности, который в положительной науке являлся простым предположением, на степень достоверности. Именно, он показал, что все явления мо-/ гут стать объектами нашего опыта лишь под условием подчинения их всеобщим принципам, что все наши впечатления сначала синтезируются в формах нашей
Куно Фишер, "Гегель", стр. 226.
