ею, единичное сознаніе благодаритъ; т.-е. удовлетворенное сознаніе отказывается отъ своей независимости, указывая сущность дѣланія въ потустороннемъ мірѣ. Черезъ оба эти момента, обоюдной отдачи себя обѣими частями, вмѣстѣ съ тѣмъ обнаруживается для сознанія его единство съ неизмѣннымъ. Но въ это единство снова тотчасъ же проникаетъ раздѣленіе, оно снова оказывается разбитымъ, и изъ него снова выступаетъ противоположность всеобщаго и единичнаго. Правда — сознаніе для вида отказывается отъ удовлетворенія своего самочувствія, но достигаетъ его дѣйствительнаго удовлетворенія, потому что оно было желаніемъ, трудомъ и наслажденіемъ, оно, какъ сознаніе, хотѣло, дѣйствовало и наслаждалось. Его благодарность, въ которой оно признаетъ сущностью другую крайность и снимаетъ себя, сама есть его собственное дѣланіе, уравновѣшивающее дѣланіе другой крайности и противопоставляющее жертвующему собою благодѣянію подобное же дѣланіе. Если даже другая крайность предоставляетъ ему только свою поверхность, оно все-таки отвѣчаетъ благодарностью и, отдавая свое дѣланіе, т.-е. самую свою сущность, на самомъ дѣлѣ дѣлаетъ больше, чѣмъ другое, отдающее только поверхность. Все движеніе рефлектируется, такимъ образомъ, въ крайнюю единичность не только въ дѣйствительномъ желаніи, трудѣ п потребленіи, но даже и въ благодарности, въ которой, повидимому, должно было происходить противоположное этому. Сознаніе чувствуетъ себя тутъ этимъ единичнымъ и не обманывается видимостью своего самоотреченія; потому что его истина въ томъ, что оно себя вовсе не отдавало; произошла только двойная рефлексія въ обѣ крайности и, въ результатѣ, новое распаденіе на сознаніе неизмѣннаго, съ одной стороны, и противополагающееся ему сознаніе хотѣнія, выполненія, потребленія и самаго самоотреченія, или сознаніе единичности вообще, существующей для себя, съ другой.
[(3) Самосознаніе, пришедшее къ разуму. (Самоубійство)]. Изъ второго отношенія движенія сознанія вытекаетъ третье его отношеніе, какъ дѣйствительно провѣрившаго свою самостоятельность хотѣніемъ и выполненіемъ. Въ первомъ отношеніи было только понятіе дѣйствительнаго сознанія, или внутреннее настроеніе, еще не воплотившееся въ дѣланіи и наслажденіи. Второе является воплощеніемъ внѣшняго дѣланія и наслажденія. Возвратившись отсюда, оно становится такимъ, которое узнало себя на опытѣ въ качествѣ дѣйствительнаго и дѣятельнаго сознанія, истина котораго состоитъ въ томъ, чтобы быть въ себѣ и для себя. Однако, теперь сознаніе встрѣчаетъ врага въ своей собственной формѣ. Въ борьбѣ настроенія единичное сознаніе присутствуетъ только какъ музыкальный абстрактный моментъ; въ трудѣ и потребленіи, какъ реализаціи этого лишеннаго сущности бытія, оно можетъ непосредственно забыть себя, и сознательность въ этой дѣйствительности будетъ низвергнута благодарнымъ признаніемъ. Но это низверженіе, на самомъ дѣлѣ, есть возвратъ сознанія въ самое себя, именно въ себя, какъ истинную для него дѣйствительность.
Это третье отношеніе, въ которомъ одной крайностью является истинная дѣйствительность, есть отношеніе ея, какъ ничтожества Q, къ общей сущности. Движеніе этого отношенія мы и должны еще разсмотрѣть.
9 Настоящая дѣйствительность ощущается грѣховнымъ сознаніемъ, какъ ничтожество.
ею, единичное сознание благодарит; т. е. удовлетворенное сознание отказывается от своей независимости, указывая сущность делания в потустороннем мире. Через оба эти момента, обоюдной отдачи себя обеими частями, вместе с тем обнаруживается для сознания его единство с неизменным. Но в это единство снова тотчас же проникает разделение, оно снова оказывается разбитым, и из него снова выступает противоположность всеобщего и единичного. Правда — сознание для вида отказывается от удовлетворения своего самочувствия, но достигает его действительного удовлетворения, потому что оно было желанием, трудом и наслаждением, оно, как сознание, хотело, действовало и наслаждалось. Его благодарность, в которой оно признает сущностью другую крайность и снимает себя, сама есть его собственное делание, уравновешивающее делание другой крайности и противопоставляющее жертвующему собою благодеянию подобное же делание. Если даже другая крайность предоставляет ему только свою поверхность, оно всё-таки отвечает благодарностью и, отдавая свое делание, т. е. самую свою сущность, на самом деле делает больше, чем другое, отдающее только поверхность. Всё движение рефлектируется, таким образом, в крайнюю единичность не только в действительном желании, труде п потреблении, но даже и в благодарности, в которой, по-видимому, должно было происходить противоположное этому. Сознание чувствует себя тут этим единичным и не обманывается видимостью своего самоотречения; потому что его истина в том, что оно себя вовсе не отдавало; произошла только двойная рефлексия в обе крайности и, в результате, новое распадение на сознание неизменного, с одной стороны, и противополагающееся ему сознание хотения, выполнения, потребления и самого самоотречения, или сознание единичности вообще, существующей для себя, с другой.
[(3) Самосознание, пришедшее к разуму. (Самоубийство)]. Из второго отношения движения сознания вытекает третье его отношение, как действительно проверившего свою самостоятельность хотением и выполнением. В первом отношении было только понятие действительного сознания, или внутреннее настроение, еще не воплотившееся в делании и наслаждении. Второе является воплощением внешнего делания и наслаждения. Возвратившись отсюда, оно становится таким, которое узнало себя на опыте в качестве действительного и деятельного сознания, истина которого состоит в том, чтобы быть в себе и для себя. Однако, теперь сознание встречает врага в своей собственной форме. В борьбе настроения единичное сознание присутствует только как музыкальный абстрактный момент; в труде и потреблении, как реализации этого лишенного сущности бытия, оно может непосредственно забыть себя, и сознательность в этой действительности будет низвергнута благодарным признанием. Но это низвержение, на самом деле, есть возврат сознания в самое себя, именно в себя, как истинную для него действительность.
Это третье отношение, в котором одной крайностью является истинная действительность, есть отношение её, как ничтожества Q, к общей сущности. Движение этого отношения мы и должны еще рассмотреть.
9 Настоящая действительность ощущается греховным сознанием, как ничтожество.
