повидимому, устанавливается такимъ, какъ оно есть само въ себѣ и для себя. Но, какъ уже было упомянуто 9, такимъ, какимъ оно существуетъ въ себѣ и для себя, оно еще не возникло. Его присутствіе въ сознаніи такимъ, какъ оно есть въ себѣ и для себя, должно было бы исходить отъ него, а не отъ сознанія з); а такъ какъ здѣсь это его присутствіе налично только одностороннимъ образомъ, черезъ сознаніе, то именно потому* оно несовершенно и неистинно и остается неполнымъ, т.-е. отягченнымъ своею противоположностью.
Хотя несчастное сознаніе, такимъ
образомъ, не владѣетъ этой дѣйствительностью, однако, въ то же время оно переходитъ за предѣлы чистаго мышленія, какъ абстрактнаго, отворачивающагося отъ единичности вообще.мышленія стоицизма, и только безпокойнаго мышленія скептицизма, т.-е. на самомъ дѣлѣ являющагося единичностью, только какъ безсознательнымъ противорѣчіемъ и его безостановочный ь движеніемъ. Оно выходитъ за предѣлы ихъ обоихъ, соединяетъ и сохраняетъ вмѣстѣ чистое мышленіе и единичность, но еще не возвышается до того мышленія, для котораго единичность сознанія примирена съ самимъ чистымъ мышленіемъ. Оно держится той середины, гдѣ отвлеченное мышленіе соприкасается съ единичностью сознанія, какъ единичностью. Оно само есть это касаніе; оно есть единство чистаго мышленія и единичности; оно и для себя является мыслящей единичностью, или чистымъ мышленіемъ и самимъ неизмѣннымъ, какъ единичностью по существу. Но то, что этотъ предметъ несчастнаго сознанія, это неизмѣнное, имѣющее для него форму единичности, есть оно само, что само оно есть единичность сознанія, — это существуетъ не д л я н е г о.
Въ этомъ первомъ видѣ несчастнаго сознанія, въ которомъ мы его разсматриваемъ, какъ чистое сознаніе, оно относится къ своему предмету, не мысля его, но въ себѣ оно есть чистая мыслящая единичность, а предметъ его есть только именно самоё чистое мышленіе, а не взаимоотношеніе обѣихъ сторонъ, а потому это чистое сознаніе только пытается мыслить и есть благоговѣніе. Его мышленіе въ качествѣ благоговѣнія остается безформеннымъ колокольнымъ перезвономъ, или возносящимся теплымъ туманомъ, музыкальнымъ мышленіемъ, не доходящимъ до понятія, которое только и могло бы быть единственнымъ имманентнымъ предметнымъ образомъ. Правда, это безконечное чистое внутреннее чувство имѣетъ свой предметъ, но входящій въ него не въ видѣ понятія, а потому какъ чуждый ему. Здѣсь, поэтому, на лицо внутреннее движеніе чистаго настроенія, которое, однако, болѣзненно чувствуетъ себя раздвоеннымъ-движеніе безконечнаго томленія, увѣреннаго въ томъ, что его сущностью является такое чистое настроеніе, чистое мышленіе, мыслящее себя, какъ единичность, что именно потому, что оно мыслитъ себя какъ единичность, оно узнается и іризнается этимъ предметомъ. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, эта сущность есть недостижимый, потусторонній міръ, ускользающій, или, скорѣе, ускользнувшій отъ захвата достиженія. Онъ ускользнулъ потому, что онъ есть неизмѣнное, мыслящее себя единичнымъ, и сознаніе непосредственно настигаетъ въ немъ самое себя;
О Стр. 25.
2) Преждевременная ссылка на понятіе откровенія
Феноменологія духа.
