себя становится для него его собственнымъ, и оно приходитъ къ сознанію, что оно само существуетъ въ-себѣ и для-себя. Форма, будучи выявленной, не становится для этого сознанія чѣмъ-то инымъ, чѣмъ оно само, потому что именно она есть его чистое бытіе для себя, являющееся тутъ его истиной. Такимъ образомъ, именно въ работѣ, въ которой, казалось, былъ только чужды й ему смыслъ, оно снова находитъ свой собственный, благодаря себѣ существующій смыслъ. Въ этой рефлексіи необходимы оба момента: — страхъ и служеніе, такъ же, какъ и формированіе, и оба всеобщимъ образомъ. Безъ упражненія въ служеніи и послушаніи, страхъ остается формальнымъ и не распространяется на сознательную дѣйствительность наличнаго бытія. Безъ формированія страхъ остается скрытымъ и нѣмымъ, и сознаніе не существуетъ для себя самого. Если сознаніе формируетъ безъ первоначальнаго абсолютнаго страха, то это можетъ имѣть только суетный смыслъ, потому что его форма или отрицательность въ этомъ случаѣ не есть отрицательность въ себѣ, и его формированіе не можетъ, поэтому, дать ему сознанія себя, какъ сущности. Если оно пережило не абсолютный страхъ, а только нѣкоторый испугъ, то отрицательная сущность осталась для него внѣшней, его субстанція не проникнута ею насквозь. Такъ какъ не все существо его природнаго сознанія сдѣлалось шаткимъ въ этомъ испугѣ, то въ себѣ оно принадлежитъ еще опредѣленному бытію; характеръ его есть своеволіе, т.-е. свобода, остающаяся еще внутри рабства. Какъ мало чистая форма можетъ стать сущностью такого сознанія, такъ же мало она, распространяясь на единичное, будетъ общимъ формированіемъ, абсолютнымъ понятіемъ, а есть только ловкость, имѣющая нѣкоторую власть, но не надъ общимъ владычествомъ, и не надъ предметной сущностью въ ея цѣломъ.
В. Свобода самосознанія; стоицизмъ, скептицизмъ и несчастное сознаніе.
(Введеніе. Здѣсь достигнутая ступень сознанія: мышленія). Сущностью самостоятельнаго самосознанія отчасти только является чистая абстракція я; отчасти же она формируется и придаетъ себѣ различія, но различія не становятся для него предметной въ себѣ сущей сущностью. Такое самосознаніе поэтому не становится дѣйствительно различающимъ себя въ простотѣ своего я, т.-е. равнымъ себѣ въ абсолютномъ различіи. Напротивъ, то сознаніе, которое оттѣснено обратно въ себя, формируясь становится своимъ предметомъ въ качествѣ формы образуемой имъ вещи, а въ господинѣ оно созерцаетъ бытіе-для-себя, какъ сознаніе. Но для служащаго сознанія, какъ такого, расиадаются эти оба момента: само оно, какъ самостоятельный предметъ, и этотъ предметъ, какъ сознаніе, а вмѣстѣ съ тѣмъ и какъ его собственная сущность. Но такъ какъ для насъ, или въ себѣ, форма и бытіе длясебя суть одно и то же, а въ понятіи независимаго сознанія бытіе въ себѣ есть сознаніе, то сторона бытія въ себѣ, или вещественности, пріобрѣтающая форму въ работѣ, есть не какая-нибудь иная субстанція, а сознаніе, и становится для насъ новымъ видомъ самосознанія. Это сознаніе, по своей сущности, является безконечностью, или чистымъ движеніемъ сознанія, мыслящимъ, т.-е. свободнымъ самосознаніемъ. Мыслить значитъ
себя становится для него его собственным, и оно приходит к сознанию, что оно само существует в-себе и для-себя. Форма, будучи выявленной, не становится для этого сознания чем-то иным, чем оно само, потому что именно она есть его чистое бытие для себя, являющееся тут его истиной. Таким образом, именно в работе, в которой, казалось, был только чужды й ему смысл, оно снова находит свой собственный, благодаря себе существующий смысл. В этой рефлексии необходимы оба момента: — страх и служение, так же, как и формирование, и оба всеобщим образом. Без упражнения в служении и послушании, страх остается формальным и не распространяется на сознательную действительность наличного бытия. Без формирования страх остается скрытым и немым, и сознание не существует для себя самого. Если сознание формирует без первоначального абсолютного страха, то это может иметь только суетный смысл, потому что его форма или отрицательность в этом случае не есть отрицательность в себе, и его формирование не может, поэтому, дать ему сознания себя, как сущности. Если оно пережило не абсолютный страх, а только некоторый испуг, то отрицательная сущность осталась для него внешней, его субстанция не проникнута ею насквозь. Так как не всё существо его природного сознания сделалось шатким в этом испуге, то в себе оно принадлежит еще определенному бытию; характер его есть своеволие, т. е. свобода, остающаяся еще внутри рабства. Как мало чистая форма может стать сущностью такого сознания, так же мало она, распространяясь на единичное, будет общим формированием, абсолютным понятием, а есть только ловкость, имеющая некоторую власть, но не над общим владычеством, и не над предметной сущностью в её целом.
В. Свобода самосознания; стоицизм, скептицизм и несчастное сознание.
(Введение. Здесь достигнутая ступень сознания: мышления). Сущностью самостоятельного самосознания отчасти только является чистая абстракция я; отчасти же она формируется и придает себе различия, но различия не становятся для него предметной в себе сущей сущностью. Такое самосознание поэтому не становится действительно различающим себя в простоте своего я, т. е. равным себе в абсолютном различии. Напротив, то сознание, которое оттеснено обратно в себя, формируясь становится своим предметом в качестве формы образуемой им вещи, а в господине оно созерцает бытие-для-себя, как сознание. Но для служащего сознания, как такого, расиадаются эти оба момента: само оно, как самостоятельный предмет, и этот предмет, как сознание, а вместе с тем и как его собственная сущность. Но так как для нас, или в себе, форма и бытие длясебя суть одно и то же, а в понятии независимого сознания бытие в себе есть сознание, то сторона бытия в себе, или вещественности, приобретающая форму в работе, есть не какая-нибудь иная субстанция, а сознание, и становится для нас новым видом самосознания. Это сознание, по своей сущности, является бесконечностью, или чистым движением сознания, мыслящим, т. е. свободным самосознанием. Мыслить значит
