Это движеніе самосознанія относительно другого самосознанія, было, такимъ образомъ, представлено какъ дѣланіе одного изъ нихъ; но это дѣланіе одного само имѣетъ двоякое значеніе быть столько же его дѣланіемъ, сколько и дѣланіемъ другого, потому что другое столь же независимо, замкнуто въ себѣ, и въ немъ нѣтъ ничего, что было бы не черезъ него же. Предметъ является передъ первымъ самосознаніемъ не такимъ, какимъ онъ сначала былъ только для желанія, а существующимъ для себя, самостоятельнымъ, надъ которымъ оно не властно до тѣхъ поръ, пока онъ не продѣлаетъ въ самомъ себѣ того, что оно дѣлаетъ въ немъ. Движеніе есть, такимъ образомъ, двойное движеніе обоихъ самосознаній. Каждое видитъ другое дѣлающимъ то же, что дѣлаетъ оно; каждое само дѣлаетъ то, чего оно требуетъ отъ другого, а потому дѣлаетъ то, что оно дѣлаетъ только до тѣхъ поръ, пока другое дѣлаетъ то же; одностороннее дѣланіе было бы безполезнымъ, потому что то, что должно произойти, можетъ осуществиться только черезъ обоихъ.
Такимъ образомъ, дѣланіе двусмысленно не только потому, что оно направлено столько же на себя, сколько и на другое, но^такъ же и потому, что оно нераздѣльно есть дѣланіе какъ одного, такъ и другого.
Бъ этомъ движеніи мы видимъ повторяющимся, но теперь уже въ сознаніи, тотъ самый процессъ, который представлялся прежде игрою силъ. То, что въ первомъ процессѣ существовало для насъ, здѣсь существуетъ для самихъ крайнихъ членовъ процесса. Самосознаніе, являющееся центромъ въ процессѣ, распадается на крайніе члены; каждый же изъ нихъ является обмѣномъ своей опредѣленности, и абсолютнымъ переходомъ въ нротивоположную. Но какъ сознаніе, онъ, конечно, выходятъ во внѣ себя; однако, въ своемъ бытіи внѣ себя, онъ вмѣстѣ съ тѣмъ удерживается въ себѣ, т.-е. существуетъ д л я с е б я, и его бытіе внѣ себя существуетъ для него же. Для него же существуетъ ито, что оно непосредственно есть другое сознаніе ипе есть; а также и то, что это другое есть для себя только до тѣхъ норъ, пока оно снимаетъ себя, какъ сущее для себя, и есть для себя только въ бытіи для себя другого. Каждое самосознаніе служитъ для другого центромъ, съ помощью котораго каждое опосредствуетъ и смыкаетъ себя съ собою же, и каждое оказывается для себя и для другого непосредственной, для себя сущей сущностью, которая вмѣстѣ съ тѣмъ, только благодаря этому опосредствованію существуетъ такимъ образомъ для себя. Они признаются обоюдно признающими другъ друга.
Нужно разсмотрѣть, какимъ является для самосознанія процессъ этого чистаго понятія признаванія, этого удвоенія самосознанія въ его единствѣ. Сначала оно представляетъ собою только неравенство обоихъ самосознаній или выступленіе центра въ крайніе члены, которые, какъ крайности, противоположны другъ другу, и изъ которыхъ одинъ только признается, а другой только признаетъ.
2. (Споръ противоположныхъ самосознаній). Самосознаніе сначала есть простое бытіе для себя, равное себѣ благодаря исключенію изъ себя всякаго другого; его сущность и абсолютный предметъ есть я, и въ этой непосредственности, или въ этомъ бытіи своего бытія для себя, оно единично. Все другое, существующее для него, есть предметъ, лишенный значенія и отмѣченный отрицательнымъ характеромъ. Но другое есть тоже самосознаніе и выступаетъ какъ индивидъ, противополагающійся индивиду. Такъ непосредственно вы
Это движение самосознания относительно другого самосознания, было, таким образом, представлено как делание одного из них; но это делание одного само имеет двоякое значение быть столько же его деланием, сколько и деланием другого, потому что другое столь же независимо, замкнуто в себе, и в нём нет ничего, что было бы не через него же. Предмет является перед первым самосознанием не таким, каким он сначала был только для желания, а существующим для себя, самостоятельным, над которым оно не властно до тех пор, пока он не проделает в самом себе того, что оно делает в нём. Движение есть, таким образом, двойное движение обоих самосознаний. Каждое видит другое делающим то же, что делает оно; каждое само делает то, чего оно требует от другого, а потому делает то, что оно делает только до тех пор, пока другое делает то же; одностороннее делание было бы бесполезным, потому что то, что должно произойти, может осуществиться только через обоих.
Таким образом, делание двусмысленно не только потому, что оно направлено столько же на себя, сколько и на другое, но^так же и потому, что оно нераздельно есть делание как одного, так и другого.
Б этом движении мы видим повторяющимся, но теперь уже в сознании, тот самый процесс, который представлялся прежде игрою сил. То, что в первом процессе существовало для нас, здесь существует для самих крайних членов процесса. Самосознание, являющееся центром в процессе, распадается на крайние члены; каждый же из них является обменом своей определенности, и абсолютным переходом в нротивоположную. Но как сознание, он, конечно, выходят во вне себя; однако, в своем бытии вне себя, он вместе с тем удерживается в себе, т. е. существует д л я с е б я, и его бытие вне себя существует для него же. Для него же существует ито, что оно непосредственно есть другое сознание ипе есть; а также и то, что это другое есть для себя только до тех нор, пока оно снимает себя, как сущее для себя, и есть для себя только в бытии для себя другого. Каждое самосознание служит для другого центром, с помощью которого каждое опосредствует и смыкает себя с собою же, и каждое оказывается для себя и для другого непосредственной, для себя сущей сущностью, которая вместе с тем, только благодаря этому опосредствованию существует таким образом для себя. Они признаются обоюдно признающими друг друга.
Нужно рассмотреть, каким является для самосознания процесс этого чистого понятия признавания, этого удвоения самосознания в его единстве. Сначала оно представляет собою только неравенство обоих самосознаний или выступление центра в крайние члены, которые, как крайности, противоположны друг другу, и из которых один только признается, а другой только признает.
2. (Спор противоположных самосознаний). Самосознание сначала есть простое бытие для себя, равное себе благодаря исключению из себя всякого другого; его сущность и абсолютный предмет есть я, и в этой непосредственности, или в этом бытии своего бытия для себя, оно единично. Всё другое, существующее для него, есть предмет, лишенный значения и отмеченный отрицательным характером. Но другое есть тоже самосознание и выступает как индивид, противополагающийся индивиду. Так непосредственно вы
