абстрактный предметъ у него обогащается и пріобрѣтаетъ то раскрытіе, какое мы находимъ въ жизни.
Простое я есть такой родъ или простое всеобщее, для котораго нѣтъ различій, только пока оно является отрицательной сущностью сформировавшихся самостоятельныхъ моментовъ; вмѣстѣ съ тѣмъ самосознаніе обладаетъ собственной своей достовѣрностью только посредствомъ снятія этого другого, представляющагося ему самостоятельной жизнью; оно есть желаніе. Увѣренное въ ничтожествѣ этого другого, оно утверждаетъ это ничтожество для себя, въ качествѣ своей истины, уничтожаетъ самостоятельный предметъ, и придаетъ этимъ достовѣрность самому себѣ, какъ истинную достовѣрность, какъ такую, которая сама для него возникла предметнымъ образомъ.
Но въ этомъ удовлетвореніи оно познаетъ на опытѣ самостоятельность своего предмета. Желаніе и, достигнутая удовлетвореніемъ его, собственная достовѣрность самосознанія обусловлены предметомъ, потому что достовѣрность достигается снятіемъ этого другого; чтобы снятіе произошло, должно существовать это другое. Такимъ образомъ, самосознаніе не можетъ снять другого своимъ отрицательнымъ отношеніемъ къ нему; оно его скорѣе снова порождаетъ, такъ же какъ и желаніе. Въ самомъ дѣлѣ, сущность желанія есть яѣчто иное, чѣмъ самосознаніе, и въ такомъ опытѣ эта истина становится его собственнымъ достояніемъ. Но вмѣстѣ съ тѣмъ самосознаніе такъ же абсолютно существуетъ для себя, происходитъ же это только посредствомъ снятія предмета, которое должно удовлетворить самосознаніе потому, что въ немъ его истина. Благодаря этой самостоятельности предмета, самосознаніе можетъ достичь удовлетворенія только поскольку самъ предметъ въ себѣ выполняетъ отрицаніе; а предметъ долженъ выполнить въ себѣ это отрицаніе самого себя, потому что въ себѣ онъ отрицателенъ и долженъ быть такимъ и для другого. Поскольку онъ самъ въ себѣ является отрицаніемъ, а потому самостоятеленъ, онъ есть сознаніе. Въ жизни, являющейся предметомъ желанія, отрицаніе существуетъ либо въ другомъ, т.-е. въ желаніи, либо какъ опредѣленность, противополагаемая другой безразличной формѣ, либо какъ ея всеобщая неорганическая природа. Но эта всеобщая самостоятельная природа, въ которой отрицаніе абсолютно, есть родъ, какъ таковой, или какъ самосознаніе. Самосознаніе находитъ удовлетвореніе только въ другомъ самосознаніи.
Понятіе самосознанія впервые завершается въ слѣдующихъ трехъ моментахъ, а) Первымъ непосредственнымъ предметомъ самосознанія является чистое, лишенное различій я. Ь) Но эта непосредственность сама же является и абсолютнымъ опосредствованіемъ; она существуетъ только какъ снятіе самостоятельнаго предмета, или она есть желаніе. Удовлетвореніе желанія есть, правда, рефлексія самосознанія въ самое себя, или достовѣрность, ставшая истиной, с) Но истина достовѣрности есть двойная рефлексія, есть удвоеніе самосознанія. Самосознаніе тутъ является предметомъ для сознанія, устанавливающимъ ничтожество своего инобытія или различія въ самомъ себѣ, а потому самостоятельнымъ. Правда, въ процессѣ самой жизни различенная живая форма снимаетъ также и свою самостоятельность, но, переставая различаться, она перестаетъ быть тѣмъ, что она есть; предметъ же самосознанія тоже самостоятеленъ въ этой собственной своей отрицательности, а
абстрактный предмет у него обогащается и приобретает то раскрытие, какое мы находим в жизни.
Простое я есть такой род или простое всеобщее, для которого нет различий, только пока оно является отрицательной сущностью сформировавшихся самостоятельных моментов; вместе с тем самосознание обладает собственной своей достоверностью только посредством снятия этого другого, представляющегося ему самостоятельной жизнью; оно есть желание. Уверенное в ничтожестве этого другого, оно утверждает это ничтожество для себя, в качестве своей истины, уничтожает самостоятельный предмет, и придает этим достоверность самому себе, как истинную достоверность, как такую, которая сама для него возникла предметным образом.
Но в этом удовлетворении оно познает на опыте самостоятельность своего предмета. Желание и, достигнутая удовлетворением его, собственная достоверность самосознания обусловлены предметом, потому что достоверность достигается снятием этого другого; чтобы снятие произошло, должно существовать это другое. Таким образом, самосознание не может снять другого своим отрицательным отношением к нему; оно его скорее снова порождает, так же как и желание. В самом деле, сущность желания есть яечто иное, чем самосознание, и в таком опыте эта истина становится его собственным достоянием. Но вместе с тем самосознание так же абсолютно существует для себя, происходит же это только посредством снятия предмета, которое должно удовлетворить самосознание потому, что в нём его истина. Благодаря этой самостоятельности предмета, самосознание может достичь удовлетворения только поскольку сам предмет в себе выполняет отрицание; а предмет должен выполнить в себе это отрицание самого себя, потому что в себе он отрицателен и должен быть таким и для другого. Поскольку он сам в себе является отрицанием, а потому самостоятелен, он есть сознание. В жизни, являющейся предметом желания, отрицание существует либо в другом, т. е. в желании, либо как определенность, противополагаемая другой безразличной форме, либо как её всеобщая неорганическая природа. Но эта всеобщая самостоятельная природа, в которой отрицание абсолютно, есть род, как таковой, или как самосознание. Самосознание находит удовлетворение только в другом самосознании.
Понятие самосознания впервые завершается в следующих трех моментах, а) Первым непосредственным предметом самосознания является чистое, лишенное различий я. Ь) Но эта непосредственность сама же является и абсолютным опосредствованием; она существует только как снятие самостоятельного предмета, или она есть желание. Удовлетворение желания есть, правда, рефлексия самосознания в самое себя, или достоверность, ставшая истиной, с) Но истина достоверности есть двойная рефлексия, есть удвоение самосознания. Самосознание тут является предметом для сознания, устанавливающим ничтожество своего инобытия или различия в самом себе, а потому самостоятельным. Правда, в процессе самой жизни различенная живая форма снимает также и свою самостоятельность, но, переставая различаться, она перестает быть тем, что она есть; предмет же самосознания тоже самостоятелен в этой собственной своей отрицательности, а
