жизнью въ смыслѣ процесса. Простая всеобщая текучесть есть въ себѣ, а различіе формъ есть другое. Но, благодаря такому различію, текучесть сама становится другимъ, потому что теперь она существуетъ для различія, которое есть въ себѣ и для себя, и потому является безконечнымъ движеніемъ, поглощающимъ покойную среду, есть жизнь, какъ живущее. Это превращеніе есть, однако, новое обращеніе къ себѣ; сущность поглощается, и индивидуальность, существующая насчетъ всеобщаго, и придающая себѣ чувство своего единства съ собою же, тѣмъ самымъ снимаетъ свою противоположность другому, посредствомъ котораго она есть для себя. Единство съ собою, которое она себѣ придаетъ, есть именно текучесть различій, т.-е. всеобщее разложеніе. Но и обратно — снятіе индивидуальной устойчивости, есть, вмѣстѣ съ тѣмъ, порожденіе ея же. Потому что если сущностью индивидуальной формы является всеобщая жизнь и для себя сущая, сама по себѣ простая субстанція, то, когда она утверждаетъ въ себѣ другое, снимается эта ея простота, или ея сущность, т.-е. она раздробляетъ послѣднюю, а это распаденіе безразличной текучести и есть утвержденіе индивидуальности. Такимъ образомъ простой субстанціей жизни является ея же раздробленіе на формы и, вмѣстѣ съ тѣмъ, разложеніе этихъ устойчивыхъ различій; разложеніе же раздробленія есть опять-таки разложеніе, или расчлененіе. Вмѣстѣ съ тѣмъ обѣ различенныя стороны цѣлаго движенія, т.-е. покойно расположившіяся во всеобщей средѣ независимыя формы и процессъ жизни — совпадаютъ; процессъ жизни столько же является формированіемъ, сколько и снятіемъ формъ, формированіе есть снятіе столько же, сколько и расчлененіе. Самъ текучій элементъ есть только абстракція сущности, т.-е. дѣйствителенъ только какъ форма; если же онъ расчленяется, то это есть снова распаденіе расчленившагося, т.-е. его разложеніе. Этотъ круговоротъ въ его цѣломъ и составляетъ жизнь. Ее составляетъ не то, что было выражено раньше какъ непосредственная непрерывность и сплошность ея сущности, и не постоянная форма и для себя сущая разобщенность, и не чистый ея процессъ, а такъ же и не простое сочетаніе этихъ моментовъ, но только цѣлое — развивающееся и разлагающее свое развитіе, сохраняющееся простымъ въ этомъ движеніи.
3. (Я и желаніе). Когда, исходя изъ перваго непосредственнаго единства, мы возвращаемся черезъ моменты формированія и процесса къ единству обоихъ этихъ моментовъ, а, вмѣстѣ съ тѣмъ, снова къ первой простой субстанціи, то это рефлектированное единство уже не то же, что было въ началѣ. Въ противоположность первому непосредственному единству, высказывающемуся въ бытіи, это второе есть всеобщее, въ которомъ заключены всѣ эти моменты, въ качествѣ снятыхъ. Оно есть простой родъ, самъ для себя существующій въ движеніи жизни не какъ такой простой, но являющійся результатомъ, въ которомъ жизнь указываетъ на нѣчто иное, чѣмъ онъ, а именно на сознаніе, для котораго онъ существуетъ какъ это единство, или какъ родъ.
Но самосознаніе, эта другая жизнь, для которой р о д ъ существуетъ какъ таковой, и которая сама для себя есть родъ, сначала является себѣ только этой простой сущностью, т.-е. родомъ, и имѣетъ себя предметомъ, какъ чистое я; въ опыѣѣ, черезъ который оно проходитъ и который подлежитъ разсмотрѣнію, этотъ
Феноменологія духа"
жизнью в смысле процесса. Простая всеобщая текучесть есть в себе, а различие форм есть другое. Но, благодаря такому различию, текучесть сама становится другим, потому что теперь она существует для различия, которое есть в себе и для себя, и потому является бесконечным движением, поглощающим покойную среду, есть жизнь, как живущее. Это превращение есть, однако, новое обращение к себе; сущность поглощается, и индивидуальность, существующая насчет всеобщего, и придающая себе чувство своего единства с собою же, тем самым снимает свою противоположность другому, посредством которого она есть для себя. Единство с собою, которое она себе придает, есть именно текучесть различий, т. е. всеобщее разложение. Но и обратно — снятие индивидуальной устойчивости, есть, вместе с тем, порождение её же. Потому что если сущностью индивидуальной формы является всеобщая жизнь и для себя сущая, сама по себе простая субстанция, то, когда она утверждает в себе другое, снимается эта её простота, или её сущность, т. е. она раздробляет последнюю, а это распадение безразличной текучести и есть утверждение индивидуальности. Таким образом простой субстанцией жизни является её же раздробление на формы и, вместе с тем, разложение этих устойчивых различий; разложение же раздробления есть опять-таки разложение, или расчленение. Вместе с тем обе различенные стороны целого движения, т. е. покойно расположившиеся во всеобщей среде независимые формы и процесс жизни — совпадают; процесс жизни столько же является формированием, сколько и снятием форм, формирование есть снятие столько же, сколько и расчленение. Сам текучий элемент есть только абстракция сущности, т. е. действителен только как форма; если же он расчленяется, то это есть снова распадение расчленившегося, т. е. его разложение. Этот круговорот в его целом и составляет жизнь. Ее составляет не то, что было выражено раньше как непосредственная непрерывность и сплошность её сущности, и не постоянная форма и для себя сущая разобщенность, и не чистый её процесс, а так же и не простое сочетание этих моментов, но только целое — развивающееся и разлагающее свое развитие, сохраняющееся простым в этом движении.
3. (Я и желание). Когда, исходя из первого непосредственного единства, мы возвращаемся через моменты формирования и процесса к единству обоих этих моментов, а, вместе с тем, снова к первой простой субстанции, то это рефлектированное единство уже не то же, что было в начале. В противоположность первому непосредственному единству, высказывающемуся в бытии, это второе есть всеобщее, в котором заключены все эти моменты, в качестве снятых. Оно есть простой род, сам для себя существующий в движении жизни не как такой простой, но являющийся результатом, в котором жизнь указывает на нечто иное, чем он, а именно на сознание, для которого он существует как это единство, или как род.
Но самосознание, эта другая жизнь, для которой р о д ъ существует как таковой, и которая сама для себя есть род, сначала является себе только этой простой сущностью, т. е. родом, и имеет себя предметом, как чистое я; в опыее, через который оно проходит и который подлежит рассмотрению, этот
Феноменология духа"
