какъ единство есть абстракція, только одно изъ противоположныхъ, то оно представляетъ собою раздвоеніе, о чемъ уже сказано; ибо если единство есть отрицательность, противоположность, то оно устанавливается какъ нѣчто, имѣющее въ себѣ противоположность. Поэтому различія раздвоенія и становленія равнымъ самому себѣ представляютъ собою только движеніе снятія себя; такъ какъ равное самому себѣ, которое должно раздвоиться, т.-е. сдѣлаться своей противоположностью, есть абстракція или уже раздвоенное, то его раздвоеніе, слѣдовательно, является снятіемъ того, что онъ собою представляетъ, т.-е. снятіемъ его двойственности. Становленіе равнымъ самому себѣ есть также раздвоеніе; то, что становится равнымъ самому себѣ, выступаетъ вмѣстѣ съ тѣмъ противъ раздвоенія, т.-е. оно само устанавливаетъ себя односторонне, т.-е. становится раздвоеннымъ.
(Общій обзоръ и заключеніе). Безконечность, т.-е. это абсолютное безпокойство чистаго самодвиженія, состоящаго въ томъ, что нѣчто, какимъ-либо образомъ опредѣленное, какъ, напримѣръ, бытіе, оказывается противоположностью этой опредѣленности, уже была душою всего пройденнаго пути, но во внутреннемъ она впервые выступила свободно. Явленіе или игра силъ уже изображаетъ саму безконечность; но только въ формѣ объясненія, эта безконечность выступаетъ свободно; если, наконецъ, безконечность въ томъ видѣ, въ какомъ она существуетъ, является предметомъ для сознанія, то сознаніе становится самосознаніемъ. Разсудочное объясненіе прежде всего даетъ только оиисаніе того, что представляетъ собою самосознаніе. Разсудокъ снимаетъ различія, находящіяся въ законѣ, уже вполнѣ возникшія, но еще равнодушныя другъ къ другу, и ставитъ ихъ въ единствѣ, т.-е. въ силѣ. Но это становленіе равнаго непосредственно является раздвоеніемъ; разсудокъ снимаетъ различія и ставить силу въ единствѣ только благодаря тому, что онъ дѣлаетъ новое различіе между закономъ и силою, которое вмѣстѣ съ тѣмъ не является различіемъ; послѣдвее обстоятельство, т.-е. отсутствіе въ дѣйствительности различія между силой и закономъ, разсудокъ самъ подтверждаетъ, снимая опять это различіе и заставляя силу выступить какъ законъ. Но это движеніе или необходимость являются еще только движеніемъ и необходимостью разсудка; говоря другими словами, движеніе, какъ таковое, не есть предметъ разсудка; разсудокъ имѣетъ въ немъ въ качествѣ предметовъ положительное и отрицательное электричество, разстояніе и скорость, силу притяженія и тысячу другихъ вещей, образующихъ содержаніе моментовъ движенія. Въ объясненіи сознаніе потому получаетъ такъ много самоудовлетворенія, что оно при этомъ, такъ сказать, въ непосредственномъ собесѣдованіи съ самимъ собою, наслаждается только самимъ собою; правда, оно, повидимому, стремится къ чему-то другому, но въ дѣйствительности оно вращается только вокругъ себя самого.
Въ противоположномъ законѣ, какъ въ перевернутомъ первомъ законѣ, т.-е во внутреннемъ различіи, сама безконечность становится предметомъ разсудка, однако разсудокъ опять не достигаетъ ея, какъ таковой, такъ какъ онъ нарушаетъ различіе въ себѣ, раздѣляя отталкиваніе однороднаго отъ себя самого и разнородные члены, притягивающіеся другъ къ другу, на два міра или на два субстанціальныхъ элемента. Движеніе въ томъ видѣ, какъ оно существуетъ въ опытѣ, является здѣсь для разсудка случайнымъ событіемъ; однородное и разнородное являются пре
как единство есть абстракция, только одно из противоположных, то оно представляет собою раздвоение, о чём уже сказано; ибо если единство есть отрицательность, противоположность, то оно устанавливается как нечто, имеющее в себе противоположность. Поэтому различия раздвоения и становления равным самому себе представляют собою только движение снятия себя; так как равное самому себе, которое должно раздвоиться, т. е. сделаться своей противоположностью, есть абстракция или уже раздвоенное, то его раздвоение, следовательно, является снятием того, что он собою представляет, т. е. снятием его двойственности. Становление равным самому себе есть также раздвоение; то, что становится равным самому себе, выступает вместе с тем против раздвоения, т. е. оно само устанавливает себя односторонне, т. е. становится раздвоенным.
(Общий обзор и заключение). Бесконечность, т. е. это абсолютное беспокойство чистого самодвижения, состоящего в том, что нечто, каким-либо образом определенное, как, например, бытие, оказывается противоположностью этой определенности, уже была душою всего пройденного пути, но во внутреннем она впервые выступила свободно. Явление или игра сил уже изображает саму бесконечность; но только в форме объяснения, эта бесконечность выступает свободно; если, наконец, бесконечность в том виде, в каком она существует, является предметом для сознания, то сознание становится самосознанием. Рассудочное объяснение прежде всего дает только оиисание того, что представляет собою самосознание. Рассудок снимает различия, находящиеся в законе, уже вполне возникшие, но еще равнодушные друг к другу, и ставит их в единстве, т. е. в силе. Но это становление равного непосредственно является раздвоением; рассудок снимает различия и ставить силу в единстве только благодаря тому, что он делает новое различие между законом и силою, которое вместе с тем не является различием; последвее обстоятельство, т. е. отсутствие в действительности различия между силой и законом, рассудок сам подтверждает, снимая опять это различие и заставляя силу выступить как закон. Но это движение или необходимость являются еще только движением и необходимостью рассудка; говоря другими словами, движение, как таковое, не есть предмет рассудка; рассудок имеет в нём в качестве предметов положительное и отрицательное электричество, расстояние и скорость, силу притяжения и тысячу других вещей, образующих содержание моментов движения. В объяснении сознание потому получает так много самоудовлетворения, что оно при этом, так сказать, в непосредственном собеседовании с самим собою, наслаждается только самим собою; правда, оно, по-видимому, стремится к чему-то другому, но в действительности оно вращается только вокруг себя самого.
В противоположном законе, как в перевернутом первом законе, т.-е во внутреннем различии, сама бесконечность становится предметом рассудка, однако рассудок опять не достигает её, как таковой, так как он нарушает различие в себе, разделяя отталкивание однородного от себя самого и разнородные члены, притягивающиеся друг к другу, на два мира или на два субстанциальных элемента. Движение в том виде, как оно существует в опыте, является здесь для рассудка случайным событием; однородное и разнородное являются пре
