воспринимаемаго міра, ибо этотъ послѣдній представляетъ законъ только посредствомъ постояннаго измѣненія, но въ воспринимаемомъ мірѣ сверхчувственный міръ является дѣйствительнымъ и служитъ его непосредственнымъ спокойнымъ отраженіемъ.
[ß) Законъ какъ различіе и одноименность. (1) Опредѣленные законы и всеобщій законъ]. Хотя это царство законовъ и представляетъ собою истину разсудка, имѣющую содержаніе въ различіи, которое находится въ законѣ, однако оно есть только его первая истина и не замѣняетъ вполнѣ явленія. Законъ въ немъ присутствуетъ, но не является его полной наличностью; при совершенно другихъ обстоятельствахъ онъ имѣетъ и совершенно другую наличность. Благодаря этому въ явленіи для себя остается одна сторона, которая не находится во внутреннемъ; другими словами, явленіе по истинѣ не установлено еще какъ явленіе, т.-е. какъ снятое бытіе для себя. Этотъ недостатокъ закона необходимо также проявляется въ немъ самомъ. Недостаткомъ въ немъ является то, что онъ хотя и имѣетъ различіе въ себѣ, однако различіе всеобщее, неопредѣленное. Но если онъ есть не законъ вообще, а одинъ законъ, то онъ имѣетъ въ себѣ опредѣленность; слѣдовательно, неопредѣленны многіе законы. Однако, эта множественность сама скорѣе есть недостатокъ; именно, она противорѣчитъ принципу разсудка, для котораго, какъ сознанія простого внутренняго, истиннымъ является всеобщее въ себѣ единство. Поэтому разсудокъ долженъ объединить многіе законы въ единый законъ, такъ, напримѣръ, законъ, по которому падаетъ камень, и законъ, по которому 'движутся небесныя сферы, понимаются какъ единый законъ. Но вмѣстѣ съ этимъ объединеніемъ законы утрачиваютъ свою опредѣленность; законъ становится все поверхностнѣе, слѣдовательно, въ дѣйствительности находится не единство этихъ опредѣленныхъ законовъ, а законъ, откидывающій ихъ опредѣленность, такъ, напримѣръ, единый законъ, объединяющій законы паденія тѣлъ на землѣ и небеснаго движенія, въ дѣйствительности не выражаетъ ни того, ни другого. Объединеніе всѣхъ зако * повъ въ законъ всеобщаго тяготѣнія не выражаетъ никакого иного содержанія, кромѣ простого понятія самого закона, которое установлено въ немъ какъ сущее. Всеобщее тяготѣніе высказываетъ только то, что все имѣетъ постоянное различіе по отношенію къ другому. Разсудокъ думаетъ при этомъ, что нашелъ всеобщій законъ, который выражаетъ всеобщую дѣйствительность какъ таковую; но въ дѣйствительности онъ нашелъ только понятіе самого закона, въ которомъ и высказываетъ, что всякая дѣйствительность въ себѣ самой закономѣрна. Поэтому выраженіе всеобщаго тяготѣнія постольку имѣетъ огромную важность, поскольку оно направлено противъ безсмысленнаго представленія, по которому все представляется въ видѣ случайности и для котораго опредѣленность имѣетъ форму чувственной самостоятельности,
Слѣдовательно, опредѣленнымъ законамъ противостоитъ всеобщее тяготѣніе или чистое понятіе закона. Поскольку это чистое понятіе разсматривается какъ сущность или какъ истинное внутреннее, постольку опредѣленность самого опредѣленнаго закона принадлежитъ еще явленію или, вѣрнѣе, чувственному бытію. Однако, чистое понятіе закона не только выходитъ за предѣлы закона, который, будучи самъ опредѣленнымъ, противостоитъ другимъ опредѣленнымъ законамъ, но оно вы
воспринимаемого мира, ибо этот последний представляет закон только посредством постоянного изменения, но в воспринимаемом мире сверхчувственный мир является действительным и служит его непосредственным спокойным отражением.
[ß) Закон как различие и одноименность. (1) Определенные законы и всеобщий закон]. Хотя это царство законов и представляет собою истину рассудка, имеющую содержание в различии, которое находится в законе, однако оно есть только его первая истина и не заменяет вполне явления. Закон в нём присутствует, но не является его полной наличностью; при совершенно других обстоятельствах он имеет и совершенно другую наличность. Благодаря этому в явлении для себя остается одна сторона, которая не находится во внутреннем; другими словами, явление по истине не установлено еще как явление, т. е. как снятое бытие для себя. Этот недостаток закона необходимо также проявляется в нём самом. Недостатком в нём является то, что он хотя и имеет различие в себе, однако различие всеобщее, неопределенное. Но если он есть не закон вообще, а один закон, то он имеет в себе определенность; следовательно, неопределенны многие законы. Однако, эта множественность сама скорее есть недостаток; именно, она противоречит принципу рассудка, для которого, как сознания простого внутреннего, истинным является всеобщее в себе единство. Поэтому рассудок должен объединить многие законы в единый закон, так, например, закон, по которому падает камень, и закон, по которому 'движутся небесные сферы, понимаются как единый закон. Но вместе с этим объединением законы утрачивают свою определенность; закон становится всё поверхностнее, следовательно, в действительности находится не единство этих определенных законов, а закон, откидывающий их определенность, так, например, единый закон, объединяющий законы падения тел на земле и небесного движения, в действительности не выражает ни того, ни другого. Объединение всех зако * пов в закон всеобщего тяготения не выражает никакого иного содержания, кроме простого понятия самого закона, которое установлено в нём как сущее. Всеобщее тяготение высказывает только то, что всё имеет постоянное различие по отношению к другому. Рассудок думает при этом, что нашел всеобщий закон, который выражает всеобщую действительность как таковую; но в действительности он нашел только понятие самого закона, в котором и высказывает, что всякая действительность в себе самой закономерна. Поэтому выражение всеобщего тяготения постольку имеет огромную важность, поскольку оно направлено против бессмысленного представления, по которому всё представляется в виде случайности и для которого определенность имеет форму чувственной самостоятельности,
Следовательно, определенным законам противостоит всеобщее тяготение или чистое понятие закона. Поскольку это чистое понятие рассматривается как сущность или как истинное внутреннее, постольку определенность самого определенного закона принадлежит еще явлению или, вернее, чувственному бытию. Однако, чистое понятие закона не только выходит за пределы закона, который, будучи сам определенным, противостоит другим определенным законам, но оно вы
