простое всеобщее. Этотъ способъ бытія внутренняго непосредственно согласуется съ представленіемъ тѣхъ, которые утверждаютъ, что внутреннее вещей нельзя познать, но основаніе непознаваемости они необходимо понимаютъ иначе. Это внутреннее въ томъ видѣ, какъ оно здѣсь непосредственно существуетъ, конечно, непознаваемо, но не потому, чтобы разумъ былъ слишкомъ близорукъ или ограниченъ (можно, если желаютъ, и иначе назвать это свойство разума), — объ этомъ ничего неизвѣстно, такъ какъ мы еще не нроникли такъ глубоко, — но по причинѣ простой природы самого дѣла, потому именно, что въ пустотѣ ничто не познаваемо, или, съ другой стороны, потому, что внутреннее опредѣляется только какъ потустороннее сознанію. Результатъ, конечно, одинъ и тотъ же, будетъ ли слѣпой введенъ въ богатство сверхчувственнаго міра (если этотъ міръ имѣетъ его, въ формѣ ли особеннаго содержанія, или само сознаніе будетъ этимъ содержаніемъ), или зрячій въ чистую тьму или, если угодно, въ чистый свѣтъ, если сверхчувственный міръ только представляетъ собою таковой; зрячій видитъ въ его чистомъ свѣтѣ такъ же мало, какъ въ его чистой тьмѣ, и именно столько же, сколько слѣпой въ полнотѣ богатства, которое лежало бы передъ нимъ. Если бы внутреннее и связанное съ нимъ посредствомъ явленія бытіе не представляли собою ничего другого, то сознанію оставалось бы только укрѣпиться въ явленіи, т.-е. принять за истинное нѣчто, о чемъ мы знаемъ, что оно не истинно, или остаться въ пустомъ, которое возникло сначала какъ отсутствіе предметныхъ вещей, но которое, какъ пустота въ себѣ, должно быть разсматриваемо также какъ отсутствіе всѣхъ духовныхъ отношеній и различій сознанія, какъ сознанія і). Въ этой полной пустотѣ, которая называется также святостью, есть, однако, что-то, что можно наполнить мечтами, т.-е. такими явленіями, которыя сознаніе само для себя порождаетъ; внутреннее по необходимости терпѣливо выноситъ дурное съ нимъ обращеніе, ибо оно и недостойно лучшаго: мечты все-таки лучше, чѣмъ его пустота.
Внутреннее или сверхчувственное потустороннее в о з н и к л о, оно происходитъ изъ явленія, и явленіе есть его посредствующее звено, т.-е. явленіе представляетъ собою его сущность и въ дѣйствительности его содержаніе. Сверхчувственное есть чувственное и воспринятое, установленное такъ, какъ оно существуетъ по истинѣ, но истина чувственнаго и воспринятаго заключается въ томъ, чтобы быть явленіемъ. Сверхчувственное такимъ образомъ есть явленіе, какъ явленіе. — Если при этомъ мыслится, что сверхчувственное представляетъ собою чувственный міръ, т.-е. міръ въ томъ видѣ, какъ онъ существуетъ для непосредственной чувственной достовѣрности и воспріятія, то такое пониманіе ошибочно, ибо явленіе есть н е міръ чувственнаго знанія и восприниманія, нс существующій, а міръ, установленный, какъ снятый, т.-е. по истинѣ какъ внутренній. Обычно говорятъ, что сверхчувственное не явленіе; но при этомъ подъ явленіемъ понимаютъ не явленіе, а скорѣе чувственный міръ, даже реальную дѣйствительность.
[(3). Законъ, какъ истина явленія]. Для разсудка, который является нашимъ 2) предметомъ, внутреннее сдѣлалось только всеобщимъ, еще не наполненнымъ бытіемъ
Преждевременный намекъ на точку зрѣнія "несчастнаго сознанія". 2) Т.-е. философствующаго субъекта.
простое всеобщее. Этот способ бытия внутреннего непосредственно согласуется с представлением тех, которые утверждают, что внутреннее вещей нельзя познать, но основание непознаваемости они необходимо понимают иначе. Это внутреннее в том виде, как оно здесь непосредственно существует, конечно, непознаваемо, но не потому, чтобы разум был слишком близорук или ограничен (можно, если желают, и иначе назвать это свойство разума), — об этом ничего неизвестно, так как мы еще не нроникли так глубоко, — но по причине простой природы самого дела, потому именно, что в пустоте ничто не познаваемо, или, с другой стороны, потому, что внутреннее определяется только как потустороннее сознанию. Результат, конечно, один и тот же, будет ли слепой введен в богатство сверхчувственного мира (если этот мир имеет его, в форме ли особенного содержания, или само сознание будет этим содержанием), или зрячий в чистую тьму или, если угодно, в чистый свет, если сверхчувственный мир только представляет собою таковой; зрячий видит в его чистом свете так же мало, как в его чистой тьме, и именно столько же, сколько слепой в полноте богатства, которое лежало бы перед ним. Если бы внутреннее и связанное с ним посредством явления бытие не представляли собою ничего другого, то сознанию оставалось бы только укрепиться в явлении, т. е. принять за истинное нечто, о чём мы знаем, что оно не истинно, или остаться в пустом, которое возникло сначала как отсутствие предметных вещей, но которое, как пустота в себе, должно быть рассматриваемо также как отсутствие всех духовных отношений и различий сознания, как сознания і). В этой полной пустоте, которая называется также святостью, есть, однако, что-то, что можно наполнить мечтами, т. е. такими явлениями, которые сознание само для себя порождает; внутреннее по необходимости терпеливо выносит дурное с ним обращение, ибо оно и недостойно лучшего: мечты всё-таки лучше, чем его пустота.
Внутреннее или сверхчувственное потустороннее в о з н и к л о, оно происходит из явления, и явление есть его посредствующее звено, т. е. явление представляет собою его сущность и в действительности его содержание. Сверхчувственное есть чувственное и воспринятое, установленное так, как оно существует по истине, но истина чувственного и воспринятого заключается в том, чтобы быть явлением. Сверхчувственное таким образом есть явление, как явление. — Если при этом мыслится, что сверхчувственное представляет собою чувственный мир, т. е. мир в том виде, как он существует для непосредственной чувственной достоверности и восприятия, то такое понимание ошибочно, ибо явление есть н е мир чувственного знания и воспринимания, нс существующий, а мир, установленный, как снятый, т. е. по истине как внутренний. Обычно говорят, что сверхчувственное не явление; но при этом под явлением понимают не явление, а скорее чувственный мир, даже реальную действительность.
[(3). Закон, как истина явления]. Для рассудка, который является нашим 2) предметом, внутреннее сделалось только всеобщим, еще не наполненным бытием
Преждевременный намек на точку зрения "несчастного сознания". 2) Т. е. философствующего субъекта.
