общее. Такъ какъ въ немъ соединены оба опредѣленія, то крайніе термины связаны этимъ своимъ единствомъ. Слово поэтому является происходящимъ въ субъектѣ выводомъ, вытекающимъ изъ субъективнаго соображенія отношенія обѣихъ непосредственныхъ посылокъ. Такъ какъ субъективная рефлексія высказываетъ оба отношенія средняго термина къ крайнимъ, какъ отдѣльныя и при томъ непосредственныя сужденія или предложенія, то и заключеніе, какъ опосредованное отношеніе, есть, конечно, также отдѣльное предложеніе, и слово поэтому или слѣдовательно служитъ выраженіемъ его опосредованности. Но это "поэтому" должно считаться не нѣкоторымъ внѣшнимъ для этого отношенія опредѣленіемъ, имѣющимъ свое основаніе и мѣстопребываніе лишь въ субъективной рефлексіи, а напротивъ, обоснованнымъ въ природѣ самыхъ крайнихъ терминовъ, отношеніе которыхъ высказывается, какъ простое сужденіе или предложеніе, лишь ради и въ силу отвлекающей рефлексіи, истинное же ихъ отношеніе положено, какъ средній терминъ. Слѣдовательно Е есть Л — что это есть сужденіе, это чисто субъективное обстоятельство; умозаключеніе состоитъ въ томъ, что это не есть только сужденіе, т.-е. есть отношеніе, произведенное не черезъ простую связку или пустое "есть", а черезъ опредѣленный, содержательный средній терминъ.
Если поэтому смотрѣть на умозаключеніе, только какъ на состоящее изъ трехъ сужденій, то это формальный взглядъ, не принимающій во вниманіе того отношенія опредѣленій, которое единственно существенно для умозаключенія. Вообще лишь субъективная рефлексія раздѣляетъ отношеніе терминовъ на отвлеченныя посылки и отличное отъ нихъ заключеніе:
Всѣ люди смертны,
Кай человѣкъ,
Слѣдовательно онъ смертенъ.
Сейчасъ же впадаешь въ скуку, когда слышишь такое умозаключеніе; это зависитъ отъ той безполезной формы, которая сообщаетъ посредствомъ отдѣльныхъ предложеній видимость различія, въ самой вещи немедленно исчезающаго. Главнымъ образомъ, въ силу этого субъективнаго вида умозаключеніе является субъективнымъ пособіемъ, къ коему прибѣгаетъ разумъ или разсудокъ, въ тѣхъ случаяхъ, когда они не могутъ познать непосредственно. Но, конечно, природа вещей, разумное, не такова, чтобы, во-первыхъ, была установлена большая посылка, отношеніе нѣкоторой частности къ существующему общему, а затѣмъ, во-вторыхъ, было найдено отдѣльное отношеніе нѣкоторой единичности къ частности, откуда наконецъ, въ-третьихъ, получилось новое предложеніе. Этотъ черезъ отдѣльныя предложенія движущій впередъ процессъ умозаключенія есть не что иное, какъ субъективная форма: природа же вещи состоитъ въ томъ, что ея различенныя опредѣленія понятія соединяются въ существенномъ единствѣ. Эта разумность есть не вспомогательное средство, но, напротивъ, въ противоположность еще присущей сужденію непосредственности отношенія объективное; та непосредственность познанія есть чисто-субъективное, умозаключеніе же, напротивъ, есть истина сужденія. Всѣ вещи суть умозаключеніе, нѣкоторое
общее. Так как в нём соединены оба определения, то крайние термины связаны этим своим единством. Слово поэтому является происходящим в субъекте выводом, вытекающим из субъективного соображения отношения обеих непосредственных посылок. Так как субъективная рефлексия высказывает оба отношения среднего термина к крайним, как отдельные и при том непосредственные суждения или предложения, то и заключение, как опосредованное отношение, есть, конечно, также отдельное предложение, и слово поэтому или следовательно служит выражением его опосредованности. Но это "поэтому" должно считаться не некоторым внешним для этого отношения определением, имеющим свое основание и местопребывание лишь в субъективной рефлексии, а напротив, обоснованным в природе самых крайних терминов, отношение которых высказывается, как простое суждение или предложение, лишь ради и в силу отвлекающей рефлексии, истинное же их отношение положено, как средний термин. Следовательно Е есть Л — что это есть суждение, это чисто субъективное обстоятельство; умозаключение состоит в том, что это не есть только суждение, т. е. есть отношение, произведенное не через простую связку или пустое "есть", а через определенный, содержательный средний термин.
Если поэтому смотреть на умозаключение, только как на состоящее из трех суждений, то это формальный взгляд, не принимающий во внимание того отношения определений, которое единственно существенно для умозаключения. Вообще лишь субъективная рефлексия разделяет отношение терминов на отвлеченные посылки и отличное от них заключение:
Все люди смертны,
Кай человек,
Следовательно он смертен.
Сейчас же впадаешь в скуку, когда слышишь такое умозаключение; это зависит от той бесполезной формы, которая сообщает посредством отдельных предложений видимость различия, в самой вещи немедленно исчезающего. Главным образом, в силу этого субъективного вида умозаключение является субъективным пособием, к коему прибегает разум или рассудок, в тех случаях, когда они не могут познать непосредственно. Но, конечно, природа вещей, разумное, не такова, чтобы, во-первых, была установлена большая посылка, отношение некоторой частности к существующему общему, а затем, во-вторых, было найдено отдельное отношение некоторой единичности к частности, откуда наконец, в-третьих, получилось новое предложение. Этот через отдельные предложения движущий вперед процесс умозаключения есть не что иное, как субъективная форма: природа же вещи состоит в том, что её различенные определения понятия соединяются в существенном единстве. Эта разумность есть не вспомогательное средство, но, напротив, в противоположность еще присущей суждению непосредственности отношения объективное; та непосредственность познания есть чисто-субъективное, умозаключение же, напротив, есть истина суждения. Все вещи суть умозаключение, некоторое
