что она преломлена на свое долженствованіе и свое бытіе; таково абсолютное сужденіе о всякой дѣйствительности. Именно то обстоятельство, что это первоначальное раздѣленіе, которое и есть всемогущество понятія, есть равнымъ образомъ, возвратъ въ единство послѣдняго и абсолютное взаимное отношеніе долженствованія и бытія, и дѣлаетъ дѣйствительное нѣкоторою вещью; ея внутреннее отношеніе, это конкретное единство, составляетъ душу вещи.
Переходъ отъ непосредственной простоты вещи къ соотвѣтствію, которое есть опредѣленное отношеніе ея долженствованія къ ея бытію, — или связка — оказывается заключающимся ближайшимъ образомъ въ частной опредѣленности вещи. Родъ есть въ себѣ и для себя сущее общее, которое тѣмъ самымъ является безотносительнымъ; опредѣленность же есть то, что рефлектируетъ себя въ себя въ этой общности, но вмѣстѣ съ тѣмъ рефлектируетъ себя и въ другое. Поэтому, сужденіе имѣетъ свое основаніе въ состояніи субъекта и есть такимъ образомъ аподиктическое. Тѣмъ самымъ, отнынѣ дана опредѣленная и наполненная связка, которая ранѣе того состояла въ отвлеченномъ есть, теперь же развила себя далѣе въ основаніе вообще. Она есть ближайшимъ образомъ непосредственная опредѣленность въ субъектѣ, но также есть и отношеніе къ предикату, который не имѣетъ никакого иного содержанія кромѣ самого этого соотвѣтствія или отношенія субъекта къ общему.
Такимъ образомъ, форма сужденія исчезаетъ, во-первыхъ, потому что субъектъ и предикатъ суть въ себѣ одно и тоже содержаніе; во-вторыхъ же, потому, что субъектъ черезъ свою опредѣленность указываетъ внѣ себя и относится къ предикату; но, въ-третьихъ, это отношеніе само перешло въ предикатъ, составляетъ лишь его содержаніе и есть такимъ образомъ положенное отношеніе или самое сужденіе. Такимъ образомъ возстановлено въ цѣломъ конкретное тожество понятія, бывшее результатомъ раздѣлительнаго сужденія и составляющее внутреннюю основу сужденія понятія, тожество, которое ближайшимъ образомъ было положено лишь въ предикатѣ.
При ближайшемъ разсмотрѣніи положительной стороны этого результата, образующей переходъ сужденія въ нѣкоторую другую форму, субъектъ и предикатъ аподиктическаго сужденія оказываются, какъ мы видѣли, каждый цѣлымъ понятіемъ. Единство понятія, какъ опредѣленность, образующая соединяющую ихъ связку, вмѣстѣ съ тѣмъ отличено отъ нихъ. Ближайшимъ образомъ она стоитъ лишь на другой сторонѣ субъекта, какъ его непосредственное состояніе. Но такъ какъ она есть по существу относящее, она есть не только такое непосредственное состояніе, а проникающее субъектъ и предикатъ и общее имъ. Такъ какъ субъектъ и предикатъ имѣютъ одно и то же содержаніе, то, напротивъ, черезъ эту опредѣленность положено отношеніе формы, опредѣленность, какъ нѣкоторое общее или частность. Такимъ образомъ она содержитъ въ себѣ оба опредѣленія формы крайнихъ терминовъ и есть опредѣленное отношеніе субъекта и предиката; она есть наполненная содержаніемъ связка сужденія, един
что она преломлена на свое долженствование и свое бытие; таково абсолютное суждение о всякой действительности. Именно то обстоятельство, что это первоначальное разделение, которое и есть всемогущество понятия, есть равным образом, возврат в единство последнего и абсолютное взаимное отношение долженствования и бытия, и делает действительное некоторою вещью; её внутреннее отношение, это конкретное единство, составляет душу вещи.
Переход от непосредственной простоты вещи к соответствию, которое есть определенное отношение её долженствования к её бытию, — или связка — оказывается заключающимся ближайшим образом в частной определенности вещи. Род есть в себе и для себя сущее общее, которое тем самым является безотносительным; определенность же есть то, что рефлектирует себя в себя в этой общности, но вместе с тем рефлектирует себя и в другое. Поэтому, суждение имеет свое основание в состоянии субъекта и есть таким образом аподиктическое. Тем самым, отныне дана определенная и наполненная связка, которая ранее того состояла в отвлеченном есть, теперь же развила себя далее в основание вообще. Она есть ближайшим образом непосредственная определенность в субъекте, но также есть и отношение к предикату, который не имеет никакого иного содержания кроме самого этого соответствия или отношения субъекта к общему.
Таким образом, форма суждения исчезает, во-первых, потому что субъект и предикат суть в себе одно и тоже содержание; во-вторых же, потому, что субъект через свою определенность указывает вне себя и относится к предикату; но, в-третьих, это отношение само перешло в предикат, составляет лишь его содержание и есть таким образом положенное отношение или самое суждение. Таким образом восстановлено в целом конкретное тожество понятия, бывшее результатом разделительного суждения и составляющее внутреннюю основу суждения понятия, тожество, которое ближайшим образом было положено лишь в предикате.
При ближайшем рассмотрении положительной стороны этого результата, образующей переход суждения в некоторую другую форму, субъект и предикат аподиктического суждения оказываются, как мы видели, каждый целым понятием. Единство понятия, как определенность, образующая соединяющую их связку, вместе с тем отличено от них. Ближайшим образом она стоит лишь на другой стороне субъекта, как его непосредственное состояние. Но так как она есть по существу относящее, она есть не только такое непосредственное состояние, а проникающее субъект и предикат и общее им. Так как субъект и предикат имеют одно и то же содержание, то, напротив, через эту определенность положено отношение формы, определенность, как некоторое общее или частность. Таким образом она содержит в себе оба определения формы крайних терминов и есть определенное отношение субъекта и предиката; она есть наполненная содержанием связка суждения, един
