крайнихъ терминовъ есть ихъ одинаковые объемы, содержаніе и общность; во вторыхъ, они различаются по формѣ опредѣленій понятія, но такъ, что въ силу этого тожества она есть простая форма. Въ-третьихъ, тожественная объективная общность является поэтому, какъ рефлектированная въ себя въ противоположность несущественной формѣ, какъ содержаніе, имѣющее, однако, въ немъ самомъ опредѣленность формы, въ одномъ отношеніи какъ простую опредѣленность рода, въ другомъ же отношеніи, какъ ту же опредѣленность, развитую въ ея отличеніяхъ, — въ силу чего она есть частность видовъ и ихъ полнота, общность рода. Частность въ ея развитіи образуетъ предикатъ, такъ какъ она есть общее постольку, поскольку она содержитъ въ себѣ всю общую сферу субъекту, но содержитъ ее во внѣположеніи порозненія.
При ближайшемъ разсмотрѣніи этого порозненія оказывается, что, во-первыхъ, родъ образуетъ собою субстанціальную общность видовъ; поэтому субъектъ есть столь же В, какъ и С; это столь же означаетъ положительное тожество частнаго съ общимъ; это объективное общее вполнѣ сохраняется въ своей частности. Виды, во-вторыхъ, взаимно исключаютъ одинъ другой; Л есть или В, или С, ибо они составляютъ опредѣленное различеніе общей сферы. Это или — или есть ихъ отрицательное отношеніе. Но въ немъ они столь же тожественны, какъ и въ первомъ отношеніи; родъ есть единство ихъ, какъ опредѣленныхъ частныхъ. Если бы родъ былъ отвлеченною общностью, какъ въ сужденіяхъ существованія, то виды должны бы были быть понимаемы, только какъ различные и безразличные одинъ къ другому; но онъ есть не эта внѣшняя, возникшая лишь черезъ сравненіе и отбрасываніе, а ихъ имманентная и конкретная общность. Эмпирическое раздѣлительное сужденіе лишено необходимости; Л есть или В, или С, иля I) н т. д., потому что виды В, С, В и т. д. даны заранѣе; тутъ нельзя собственно высказать никакого или — или, ибо эти виды образуютъ собою лишь какъ бы субъективную полноту; правда, одинъ видъ исключаетъ другіе; но или — или исключаетъ все дальнѣйшее и заключаетъ въ •себѣ полную сферу. Эта полнота имѣетъ свою необходимость въ отрицательномъ единствѣ объективно-общаго, которое растворяетъ въ себѣ единичность и имѣетъ ее имманентно въ себѣ, какъ простой принципъ отличенія, посредствамъ коего опредѣляются и соотносятся виды. Напротивъ, эмпирическіе виды находятъ свои отличенія въ какой-либо случайности, которая есть нѣкоторый внѣшній принципъ или именно потому не ихъ принципъ, тѣмъ самымъ не имманентная опредѣленность рода; поэтому они также не относятся одинъ къ другому по своей опредѣленности. Между тѣмъ, именно черезъ отношеніе своей опредѣленности виды образуютъ собою общность предиката. Такъ называемыя противныя и противоположныя понятія именно здѣсь должны бы были найти свое мѣсто; ибо въ раздѣлительномъ сужденіи положено существенное отличеніе понятій; но они имѣютъ вмѣстѣ съ тѣмъ и свою истину въ томъ, что самыя противность и противорѣчіе также сами различаются, какъ противное и противорѣчивое. Виды противны, поскольку они лишь различны, а именно имѣютъ нѣкоторую устойчивость, сущую въ себѣ
крайних терминов есть их одинаковые объемы, содержание и общность; во вторых, они различаются по форме определений понятия, но так, что в силу этого тожества она есть простая форма. В-третьих, тожественная объективная общность является поэтому, как рефлектированная в себя в противоположность несущественной форме, как содержание, имеющее, однако, в нём самом определенность формы, в одном отношении как простую определенность рода, в другом же отношении, как ту же определенность, развитую в её отличениях, — в силу чего она есть частность видов и их полнота, общность рода. Частность в её развитии образует предикат, так как она есть общее постольку, поскольку она содержит в себе всю общую сферу субъекту, но содержит ее во внеположении порознения.
При ближайшем рассмотрении этого порознения оказывается, что, во-первых, род образует собою субстанциальную общность видов; поэтому субъект есть столь же В, как и С; это столь же означает положительное тожество частного с общим; это объективное общее вполне сохраняется в своей частности. Виды, во-вторых, взаимно исключают один другой; Л есть или В, или С, ибо они составляют определенное различение общей сферы. Это или — или есть их отрицательное отношение. Но в нём они столь же тожественны, как и в первом отношении; род есть единство их, как определенных частных. Если бы род был отвлеченною общностью, как в суждениях существования, то виды должны бы были быть понимаемы, только как различные и безразличные один к другому; но он есть не эта внешняя, возникшая лишь через сравнение и отбрасывание, а их имманентная и конкретная общность. Эмпирическое разделительное суждение лишено необходимости; Л есть или В, или С, иля I) н т. д., потому что виды В, С, В и т. д. даны заранее; тут нельзя собственно высказать никакого или — или, ибо эти виды образуют собою лишь как бы субъективную полноту; правда, один вид исключает другие; но или — или исключает всё дальнейшее и заключает в •себе полную сферу. Эта полнота имеет свою необходимость в отрицательном единстве объективно-общего, которое растворяет в себе единичность и имеет ее имманентно в себе, как простой принцип отличения, посредствам коего определяются и соотносятся виды. Напротив, эмпирические виды находят свои отличения в какой-либо случайности, которая есть некоторый внешний принцип или именно потому не их принцип, тем самым не имманентная определенность рода; поэтому они также не относятся один к другому по своей определенности. Между тем, именно через отношение своей определенности виды образуют собою общность предиката. Так называемые противные и противоположные понятия именно здесь должны бы были найти свое место; ибо в разделительном суждении положено существенное отличение понятий; но они имеют вместе с тем и свою истину в том, что самые противность и противоречие также сами различаются, как противное и противоречивое. Виды противны, поскольку они лишь различны, а именно имеют некоторую устойчивость, сущую в себе
