какъ отвлеченной общности, она оказывается теперь объективностью. Эти выраженія могли бы, если бы не имѣлась въ виду точность философскаго различенія понятій, быть употребляемы, какъ синонимы: сказанныя опредѣленія вытекаютъ изъ необходимости понятія. Бытіе есть вообще первая непосредственность, а существованіе — она же съ первою опредѣленностью. Осуществленіе и вещь есть непосредственность, возникающая изъ основанія, изъ снимающаго себя опосредованія простой рефлексіи сущности. Дѣйствительность же и субстанціальность есть непосредственность, происходящая изъ снятаго различенія еще несущественнаго осуществленія, какъ явленія, и его существенности. Наконецъ, объективность есть непосредственность, къ коей понятіе опредѣляетъ себя черезъ снятіе своей отвлеченности и опосредованія. Философія имѣетъ право выбирать изъ языка повседневной жизни, созданнаго для міра представленій, такія выраженія, которыя кажутся близко подходящими къ опредѣленіямъ понятія. Нѣтъ надобности стремиться къ доказательству того, что съ выбраннымъ изъ языка повседневной жизни словомъ въ этой же жизни связано то же понятіе, для коего его употребляетъ философія, ибо повседневная жизнь имѣетъ не понятія, а представленія, и сама философія должна познать понятіе того, что внѣ ея есть только представленіе. Поэтому должно довольствоваться тѣмъ, если для представленія при тѣхъ его выраженіяхъ, которыя употребляются для философскихъ опредѣленій, предносится нѣчто приблизительно означающее различенія послѣднихъ, ибо при такихъ выраженіяхъ можетъ имѣть мѣсто то, что въ ихъ оттѣнкахъ узнаются представленія, болѣе близко относящіяся къ соотвѣтствующимъ имъ понятіямъ. Быть можетъ многимъ труднѣе допустить, что нѣчто можетъ быть безъ того, чтобы осуществляться; но по меньшей мѣрѣ не станутъ, напр., смѣшивать бытіе, какъ связку сужденія, съ выраженіемъ осуществляться и говорить: этотъ товаръ осуществляется, какъ дорогой, пригодный и т. д., деньги осуществляются, какъ металлъ х); а бытіе и явленіе, явленіе и дѣйствительность, равно какъ простое бытіе въ противоположность дѣйствительности, также конечно различаются, а еще болѣе всѣ эти выраженія отличаются отъ объективности. Но если слѣдуетъ также употреблять синонимы, то философія и помимо того должна имѣть право пользоваться такимъ пустымъ избыткомъ языка для своихъ различеній.
По поводу аподиктическаго сужденія, въ которомъ, какъ въ завершеніи развитія сужденія, субъектъ утрачиваетъ свою противоположную предикату опредѣленность, было упомянуто о вытекающемъ изъ того двоякомъ значеніи субъективности, именно какъ понятія, а также какъ противоположныхъ ему внѣшности и случайности. Такимъ же образомъ и для объективности является двоякое значеніе — противостатъ самостоятельному понятію, но быть
:) Въ одномъ французскомъ отчетѣ, въ которомъ начальникъ сообщаетъ, что онъ ожидалъ обычно около утра поднимающагося у острова вѣтра для того, чтобы пристать къ берегу, является выраженіе: Іе ѵепі аѵапг ёіё 1оп§ѣеіпря запз ехізіег; здѣсь это различіе возникло по примѣру прочихъ оборотовъ рѣчи, напр, іі а ёіё Іопцѣетрк "апн т’ёсгіге.
как отвлеченной общности, она оказывается теперь объективностью. Эти выражения могли бы, если бы не имелась в виду точность философского различения понятий, быть употребляемы, как синонимы: сказанные определения вытекают из необходимости понятия. Бытие есть вообще первая непосредственность, а существование — она же с первою определенностью. Осуществление и вещь есть непосредственность, возникающая из основания, из снимающего себя опосредования простой рефлексии сущности. Действительность же и субстанциальность есть непосредственность, происходящая из снятого различения еще несущественного осуществления, как явления, и его существенности. Наконец, объективность есть непосредственность, к коей понятие определяет себя через снятие своей отвлеченности и опосредования. Философия имеет право выбирать из языка повседневной жизни, созданного для мира представлений, такие выражения, которые кажутся близко подходящими к определениям понятия. Нет надобности стремиться к доказательству того, что с выбранным из языка повседневной жизни словом в этой же жизни связано то же понятие, для коего его употребляет философия, ибо повседневная жизнь имеет не понятия, а представления, и сама философия должна познать понятие того, что вне её есть только представление. Поэтому должно довольствоваться тем, если для представления при тех его выражениях, которые употребляются для философских определений, предносится нечто приблизительно означающее различения последних, ибо при таких выражениях может иметь место то, что в их оттенках узнаются представления, более близко относящиеся к соответствующим им понятиям. Быть может многим труднее допустить, что нечто может быть без того, чтобы осуществляться; но по меньшей мере не станут, напр., смешивать бытие, как связку суждения, с выражением осуществляться и говорить: этот товар осуществляется, как дорогой, пригодный и т. д., деньги осуществляются, как металл х); а бытие и явление, явление и действительность, равно как простое бытие в противоположность действительности, также конечно различаются, а еще более все эти выражения отличаются от объективности. Но если следует также употреблять синонимы, то философия и помимо того должна иметь право пользоваться таким пустым избытком языка для своих различений.
По поводу аподиктического суждения, в котором, как в завершении развития суждения, субъект утрачивает свою противоположную предикату определенность, было упомянуто о вытекающем из того двояком значении субъективности, именно как понятия, а также как противоположных ему внешности и случайности. Таким же образом и для объективности является двоякое значение — противостат самостоятельному понятию, но быть
:) В одном французском отчете, в котором начальник сообщает, что он ожидал обычно около утра поднимающегося у острова ветра для того, чтобы пристать к берегу, является выражение: Ие иепи аиапг ёиё 1оп§ееипря запз ехизиег; здесь это различие возникло по примеру прочих оборотов речи, напр, іі а ёиё Иопцеетрк "апн т’ёсгиге.
