новится имъ съ другой стороны; ибо хотя одинъ субъектъ имѣетъ ту же общую природу, какъ и другой, но остается неопредѣленнымъ, присуща ли одному субъекту та опредѣленность, которая въ заключеніе приписывается другому, въ силу его природы или въ силу его частности, напр., имѣетъ ли земля обитателей, какъ міровое тѣло вообще, или какъ именно это частное міровое тѣло. Аналогія есть еще постольку умозаключеніе рефлексіи, поскольку единичность и общность непосредственно соединены въ ея среднемъ терминѣ. Въ силу этой непосредственности ей еще присуща внѣшность единства рефлексіи; единичное есть лишь въ себѣ родъ, оно не положено въ той отрицательности, черезъ которую его опредѣленность стала бы собственною опредѣленностью рода. Поэтому тотъ предикатъ, который присвои-вается единичному средняго термина, не есть тѣмъ самымъ уже предикатъ другого единичнаго, хотя оба они принадлежатъ одному и тому же роду.
3. Е — В (луна имѣетъ обитателей) есть заключеніе; но одна изъ посылокъ (земля имѣетъ обитателей) есть такое же Е — В; и поскольку Е — В должно быть заключеніемъ, то тутъ дано требованіе, чтобы и эта посылка имѣла такой же характеръ. Это умозаключеніе есть тѣмъ самымъ заключающееся въ немъ самомъ требованіе вопреки содержащейся въ немъ непосредственности; или иначе оно предполагаетъ свое заключеніе. Одно умозаключеніе существованія имѣетъ свое предположеніе въ другихъ умозаключеніяхъ существованія; въ только что разсмотрѣнныхъ умозаключеніяхъ это предположеніе входитъ внутрь ихъ, такъ какъ они суть умозаключенія рефлексіи. Поэтому такъ какъ умозаключеніе аналогіи есть требованіе его опосредованія вопреки его непосредственности, которая присуща его опосредованію, то оно требуетъ снятія момента единичности. Такимъ образомъ на долю средняго термина приходится объективно-общее, родъ, очищенный отъ непосредственности. Родъ въ умозаключеніи аналогіи былъ моментомъ средняго термина, лишь какъ непосредственное предположеніе; такъ какъ самое умозаключеніе требуетъ снятія предположенной непосредственности, то отрицаніе единичности и тѣмъ самымъ общее уже есть не непосредственное, а положенное. Умозаключеніе рефлексіи содержитъ въ себѣ лишь первое отрицаніе непосредственности; теперь получается второе, и тѣмъ самымъ внѣшняя общность рефлексіи опредѣляется, какъ сущая въ себѣ и для себя. Разсматриваемое съ положительной стороны заключеніе оказывается тожественнымъ съ посылкою, опосредованіе — совпадающимъ съ его предположеніемъ, и тѣмъ самымъ получается тожество общности рефлексіи, въ силу чего она становится высшею общностью.
Обозрѣвая ходъ умозаключеній рефлексіи, находимъ, что опосредованіе есть вообще положенное или конкретное единство опредѣленій формы крайнихъ терминовъ; рефлексія состоитъ въ этомъ положеніи одного опредѣленія въ другомъ; опосредывающее есть такимъ образомъ совокупность. Для общности же единичному существенно, чтобы оно было приводящимъ къ заключенію среднимъ терминомъ; поэтому оно должно быть признаваемо за сущее въ себѣ общее. Но единичное соединено съ общностью не только этимъ просто положительнымъ образомъ, а снято въ ней и есть отрицательный моментъ; та
новится им с другой стороны; ибо хотя один субъект имеет ту же общую природу, как и другой, но остается неопределенным, присуща ли одному субъекту та определенность, которая в заключение приписывается другому, в силу его природы или в силу его частности, напр., имеет ли земля обитателей, как мировое тело вообще, или как именно это частное мировое тело. Аналогия есть еще постольку умозаключение рефлексии, поскольку единичность и общность непосредственно соединены в её среднем термине. В силу этой непосредственности ей еще присуща внешность единства рефлексии; единичное есть лишь в себе род, оно не положено в той отрицательности, через которую его определенность стала бы собственною определенностью рода. Поэтому тот предикат, который присвои-вается единичному среднего термина, не есть тем самым уже предикат другого единичного, хотя оба они принадлежат одному и тому же роду.
3. Е — В (луна имеет обитателей) есть заключение; но одна из посылок (земля имеет обитателей) есть такое же Е — В; и поскольку Е — В должно быть заключением, то тут дано требование, чтобы и эта посылка имела такой же характер. Это умозаключение есть тем самым заключающееся в нём самом требование вопреки содержащейся в нём непосредственности; или иначе оно предполагает свое заключение. Одно умозаключение существования имеет свое предположение в других умозаключениях существования; в только что рассмотренных умозаключениях это предположение входит внутрь их, так как они суть умозаключения рефлексии. Поэтому так как умозаключение аналогии есть требование его опосредования вопреки его непосредственности, которая присуща его опосредованию, то оно требует снятия момента единичности. Таким образом на долю среднего термина приходится объективно-общее, род, очищенный от непосредственности. Род в умозаключении аналогии был моментом среднего термина, лишь как непосредственное предположение; так как самое умозаключение требует снятия предположенной непосредственности, то отрицание единичности и тем самым общее уже есть не непосредственное, а положенное. Умозаключение рефлексии содержит в себе лишь первое отрицание непосредственности; теперь получается второе, и тем самым внешняя общность рефлексии определяется, как сущая в себе и для себя. Рассматриваемое с положительной стороны заключение оказывается тожественным с посылкою, опосредование — совпадающим с его предположением, и тем самым получается тожество общности рефлексии, в силу чего она становится высшею общностью.
Обозревая ход умозаключений рефлексии, находим, что опосредование есть вообще положенное или конкретное единство определений формы крайних терминов; рефлексия состоит в этом положении одного определения в другом; опосредывающее есть таким образом совокупность. Для общности же единичному существенно, чтобы оно было приводящим к заключению средним термином; поэтому оно должно быть признаваемо за сущее в себе общее. Но единичное соединено с общностью не только этим просто положительным образом, а снято в ней и есть отрицательный момент; та
