ихъ устойчивость. Наконецъ, она противостоитъ содержанію; такимъ образомъ, ея опредѣленія суть снова она сама и матерія. То, что было ранѣе тожественнымъ себѣ, во-первыхъ, основаніе, далѣе устойчивость вообще и напослѣдокъ матерія, вступаетъ подъ власть формы и есть снова одно изъ ея опредѣленій.
Содержаніе имѣетъ, во-первыхъ, нѣкоторую форму и нѣкоторую матерію, принадлежащія ему и существенныя для него; оно есть ихъ единство. Но такъ какъ это единство есть вмѣстѣ съ тѣмъ опредѣленное или положенное единство, то оно противостоитъ формѣ; послѣдняя и образуетъ собою положеніе и есть по отношенію къ содержанію несущественное. Поэтому, содержаніе безразлично къ формѣ; оно объемлетъ собою какъ форму, какъ таковую, такъ и матерію; и оно имѣетъ, такимъ образомъ, нѣкоторую форму и нѣкоторую матерію, основу коихъ оно составляетъ, и которыя суть для него простое положеніе.
Содержаніе, во-вторыхъ, есть то, что тожественно въ формѣ и матеріи, такъ что послѣднія суть какъ бы лишь безразличныя внѣшнія опредѣленія. Онѣ суть положеніе вообще, которое, однако, въ содержаніи возвратилось къ своему единству или къ своему основанію. Тожество содержанія съ самимъ собою есть поэтому, съ одной стороны, это безразличное къ формѣ тожество, а съ другой — оно есть тожество основанія. Основаніе ближайшимъ образомъ исчезло въ содержаніи; но содержаніе есть вмѣстѣ съ тѣмъ отрицательная рефлексія въ себя опредѣленій формы; его единство, которое ближайшимъ образомъ лишь безразлично къ формѣ, есть поэтому, также формальное единство или отношеніе основанія, какъ таковое. Поэтому содержаніе имѣетъ въ послѣднемъ сйою существенную форму, а наоборотъ, основаніе имѣетъ нѣкоторое содержаніе.
Содержаніе основанія есть, такимъ образомъ, возвратившееся въ свое единство съ собою основаніе; основаніе есть ближайшимъ образомъ сущность, тожественная себѣ въ своемъ положеніи; какъ различная и безразличная относительно своего положенія, она есть неопредѣленная, матерія; по какъ содержаніе, она есть вмѣстѣ съ тѣмъ оформленное тожество, и эта форма становится потому отношеніемъ основанія, такъ какъ опредѣленія ея противоположности положены въ содержаніи также, какъ отрицаемыя. Содержаніе далѣе опредѣлено въ себѣ самомъ; не только какъ матерія, т.-е. какъ безразличное вообще, но какъ оформленная матерія, такъ что опредѣленія формы имѣютъ матеріальную, безразличную устойчивость. Съ одной стороны, содержаніе есть существенное тожество основанія самому себѣ въ своемъ положеніи, съ другой стороны положенное тожество въ противоположность отношенію основанія; это положеніе, которое какъ опредѣленіе формы, находится въ этомъ тожествѣ, противоположно свободному положенію, т.-е. формѣ, какъ цѣлостному отношенію основанія и обоснованнаго; послѣдняя форма есть полное возвратившееся въ себя положеніе: первая же есть поэтому лишь положеніе, какъ непосредственное, опредѣленность, какъ таковая.
Тѣмъ самымъ основаніе становится' вообще опредѣленнымъ основаніемъ, и самая опредѣленность — двоякою: во-первыхъ, формы, во-вторыхъ, содержа-
их устойчивость. Наконец, она противостоит содержанию; таким образом, её определения суть снова она сама и материя. То, что было ранее тожественным себе, во-первых, основание, далее устойчивость вообще и напоследок материя, вступает под власть формы и есть снова одно из её определений.
Содержание имеет, во-первых, некоторую форму и некоторую материю, принадлежащие ему и существенные для него; оно есть их единство. Но так как это единство есть вместе с тем определенное или положенное единство, то оно противостоит форме; последняя и образует собою положение и есть по отношению к содержанию несущественное. Поэтому, содержание безразлично к форме; оно объемлет собою как форму, как таковую, так и материю; и оно имеет, таким образом, некоторую форму и некоторую материю, основу коих оно составляет, и которые суть для него простое положение.
Содержание, во-вторых, есть то, что тожественно в форме и материи, так что последние суть как бы лишь безразличные внешние определения. Они суть положение вообще, которое, однако, в содержании возвратилось к своему единству или к своему основанию. Тожество содержания с самим собою есть поэтому, с одной стороны, это безразличное к форме тожество, а с другой — оно есть тожество основания. Основание ближайшим образом исчезло в содержании; но содержание есть вместе с тем отрицательная рефлексия в себя определений формы; его единство, которое ближайшим образом лишь безразлично к форме, есть поэтому, также формальное единство или отношение основания, как таковое. Поэтому содержание имеет в последнем сйою существенную форму, а наоборот, основание имеет некоторое содержание.
Содержание основания есть, таким образом, возвратившееся в свое единство с собою основание; основание есть ближайшим образом сущность, тожественная себе в своем положении; как различная и безразличная относительно своего положения, она есть неопределенная, материя; по как содержание, она есть вместе с тем оформленное тожество, и эта форма становится потому отношением основания, так как определения её противоположности положены в содержании также, как отрицаемые. Содержание далее определено в себе самом; не только как материя, т. е. как безразличное вообще, но как оформленная материя, так что определения формы имеют материальную, безразличную устойчивость. С одной стороны, содержание есть существенное тожество основания самому себе в своем положении, с другой стороны положенное тожество в противоположность отношению основания; это положение, которое как определение формы, находится в этом тожестве, противоположно свободному положению, т. е. форме, как целостному отношению основания и обоснованного; последняя форма есть полное возвратившееся в себя положение: первая же есть поэтому лишь положение, как непосредственное, определенность, как таковая.
Тем самым основание становится' вообще определенным основанием, и самая определенность — двоякою: во-первых, формы, во-вторых, содержа-
