положеніи непосредственно снимаетъ свое положеніе такъ, что она имѣетъ непосредственное предположеніе. Она предварительно находитъ, слѣдовательно, это положеніе, какъ такое, съ котораго она начинаетъ, и относительно котораго она есть возвращеніе въ себя, отрицаніе этого ея отрицанія. Но что это предположенное есть отрицательное или положенное, — это не есть его начало; эга опредѣленность принадлежитъ лишь полагающей рефлексіи, въ предположеніи же положеніе есть лишь снятое. То, что внѣшняя рефлексія опредѣляетъ и полагаетъ въ непосредственномъ, суть поэтому внѣшнія для него опредѣленія. Въ сферѣ бытія она была безконечнымъ; конечное считается первымъ, реальнымъ, съ него начинаютъ, какъ съ лежащаго и продолжающаго лежать въ основаніи, а безконечное есть противоположная ему рефлексія въ себя.
Эта внѣшняя рефлексія есть выводъ, въ которомъ заключаются оба крайніе члена, непосредственное и рефлексія въ себя; среднее между ними есть ихъ отношеніе, опредѣленное непосредственное, такъ что одна часть, непосредственность, принадлежитъ лишь одному крайнему члену, а другая, опредѣленность или отрицаніе, лишь другому.
Но при ближайшемъ разсмотрѣніи дѣйствія внѣшней рефлексіи она оказывается, во-вторыхъ, положеніемъ непосредственнаго, которое тѣмъ самымъ становится отрицательнымъ или опредѣленнымъ; но она есть непосредственно также снятіе этого ея положенія, ибо она предполагаетъ непосредственное; она есть отрицаніе отрицанія этого ея отрицанія. Но она тѣмъ самымъ есть также непосредственно положеніе, снятіе отрицательнаго относительно нея непосредственнаго, и то, отъ чего она, повидимому, начинаетъ, какъ отъ нѣкотораго чуждаго ей, есть лишь въ этомъ ея начинаніи. Непосредственное есть, такимъ образомъ, то же самое, что и рефлексія, не только въ себѣ, т.-е. для насъ или во внѣшней рефлексіи, но это тожество его положено. А именно оно опредѣлено черезъ рефлексію, какъ ея отрицательное или ея другое, но вмѣстѣ съ тѣмъ, оно само есть то, что отрицаетъ это опредѣленіе. Тѣмъ самымъ снимается внѣшность рефлексіи относительно непосредственнаго, ея самоотрицающее положеніе есть совпаденіе ея съ ея отрицательнымъ, съ непосредственнымъ, и это совпаденіе есть сама существенная непосредственность. Такимъ образомъ, оказывается, что внѣшняя рефлексія есть не внѣшняя, но столь же имманентная рефлексія самой непосредственности; или что то, что получается черезъ полагающую рефлексію, есть сущая въ себѣ и для себя сущность. Такимъ образомъ, она есть опредѣляющая рефлексія.
Примѣчаніе. Рефлексія понимается обыкновенно въ субъективномъ смыслѣ, какъ движеніе силы сужденія, выходящей за данное непосредственное представленіе и изслѣдывающей или тѣмъ самымъ сравнивающей общія его опредѣленія. Кантъ противополагаетъ рефлектирующую силу сужденія опредѣляющей (Критика силы сужденія. Введеніе, стр. XXIII и сл.). Онъ опредѣляетъ силу сужденія вообще, какъ способность мыслить частное, какъ содержащееся подъ общимъ.
положении непосредственно снимает свое положение так, что она имеет непосредственное предположение. Она предварительно находит, следовательно, это положение, как такое, с которого она начинает, и относительно которого она есть возвращение в себя, отрицание этого её отрицания. Но что это предположенное есть отрицательное или положенное, — это не есть его начало; эга определенность принадлежит лишь полагающей рефлексии, в предположении же положение есть лишь снятое. То, что внешняя рефлексия определяет и полагает в непосредственном, суть поэтому внешние для него определения. В сфере бытия она была бесконечным; конечное считается первым, реальным, с него начинают, как с лежащего и продолжающего лежать в основании, а бесконечное есть противоположная ему рефлексия в себя.
Эта внешняя рефлексия есть вывод, в котором заключаются оба крайние члена, непосредственное и рефлексия в себя; среднее между ними есть их отношение, определенное непосредственное, так что одна часть, непосредственность, принадлежит лишь одному крайнему члену, а другая, определенность или отрицание, лишь другому.
Но при ближайшем рассмотрении действия внешней рефлексии она оказывается, во-вторых, положением непосредственного, которое тем самым становится отрицательным или определенным; но она есть непосредственно также снятие этого её положения, ибо она предполагает непосредственное; она есть отрицание отрицания этого её отрицания. Но она тем самым есть также непосредственно положение, снятие отрицательного относительно неё непосредственного, и то, от чего она, по-видимому, начинает, как от некоторого чуждого ей, есть лишь в этом её начинании. Непосредственное есть, таким образом, то же самое, что и рефлексия, не только в себе, т. е. для нас или во внешней рефлексии, но это тожество его положено. А именно оно определено через рефлексию, как её отрицательное или её другое, но вместе с тем, оно само есть то, что отрицает это определение. Тем самым снимается внешность рефлексии относительно непосредственного, её самоотрицающее положение есть совпадение её с её отрицательным, с непосредственным, и это совпадение есть сама существенная непосредственность. Таким образом, оказывается, что внешняя рефлексия есть не внешняя, но столь же имманентная рефлексия самой непосредственности; или что то, что получается через полагающую рефлексию, есть сущая в себе и для себя сущность. Таким образом, она есть определяющая рефлексия.
Примечание. Рефлексия понимается обыкновенно в субъективном смысле, как движение силы суждения, выходящей за данное непосредственное представление и исследывающей или тем самым сравнивающей общие его определения. Кант противополагает рефлектирующую силу суждения определяющей (Критика силы суждения. Введение, стр. XXIII и сл.). Он определяет силу суждения вообще, как способность мыслить частное, как содержащееся под общим.
