но такъ какъ первый имѣетъ противоположеніе въ немъ самомъ, то онъ есть равнымъ образомъ снятое основаніе и непосредственое осуществленіе.
Являющійся и существенный міры суть поэтому каждый въ немъ самомъ полнота тожественной себѣ рефлексіи и рефлексіи въ другое или бытія въ себѣ и для себя и явленія. Они оба суть самостоятельныя цѣлыя осуществленія; одинъ долженъ бы былъ быть лишь рефлектированнымъ осуществленіемъ, а другой — непосредственнымъ осуществленіемъ; но каждый непрерывно продолжается въ его другомъ и есть поэтому въ немъ самомъ тожество обоихъ этихъ моментовъ. То, что стало быть дано, есть эта полнота, которая отталкиваетъ себя отъ себя самой въ двѣ полноты, одну рефлектированную полноту и другую непосредственную. Оба міра суть прежде всего самостоятельные, но они таковы, лишь какъ полноты, и таковы постольку, поскольку каждый имѣетъ въ немъ по существу моментъ другого. Различенныя самостоятельности каждаго, опредѣленныхъ одинъ, какъ непосредственный, и другой, какъ рефлектированный, положены теперь поэтому такъ, чтобы каждый былъ существеннымъ отношеніемъ къ другому и имѣлъ свою самостоятельность въ этомъ единствѣ обоихъ.
Исходнымъ пунктомъ служилъ законъ явленія; онъ есть тожество нѣкотораго различнаго содержанія съ нѣкоторымъ другимъ содержаніемъ, такъ что положеніе одного есть положеніе другого. Закону присуще еще то отличеніе, что тожество его сторонъ есть еще лишь внутреннее, и эти стороны не имѣютъ еще его въ нихъ самихъ; поэтому съ одной стороны это тожество не реализовано, содержаніе закона есть не тожественное, а безразличное различное содержаніе; съ другой стороны оно тѣмъ самымъ опредѣлено въ себѣ такъ, что положеніе одного есть положеніе другого; это еще не дано въ немъ. Теперь же законъ реализованъ; его внутреннее тожество есть вмѣстѣ съ тѣмъ существующее, и, наоборотъ, содержаніе закона идеализовано, ибо оно въ немъ самомъ есть снятое, рефлектированное въ себя, такъ какъ каждая сторона имѣетъ въ ней ея другую и тѣмъ самымъ поистинѣ тожественна и съ нею, и съ собою.
Такимъ образомъ, законъ есть существенное отношеніе. Истина несущественнаго міра есть ближайшимъ образомъ нѣкоторый другой, сущій въ себѣ и для себя міръ; но послѣдній есть полнота, такъ какъ онъ есть и онъ самъ, и тотъ первый міръ; слѣдовательно, оба суть непосредственныя осуществленія и тѣмъ самымъ рефлексіи въ ихъ инобытіе, такъ какъ они именно также потому по истинѣ рефлектированы въ себя. Слово міръ означаетъ вообще безформенную полноту многообразнаго; этотъ міръ, какъ существенный, такъ и являющійся, въ основаніи уничтожился, такъ какъ многообразіе перестало быть только различнымъ; такимъ образомъ онъ хотя и остался еще полнотою или вселенною, но какъ существенное отношеніе. Въ явленіи возникли двѣ полноты содержанія; онѣ ближайшимъ образомъ опредѣлены, какъ безразличныя самостоятельныя одна въ противоположность другой, и хотя имѣютъ форму каждая въ ней самой, но не одна въ противоположность другой; но эта форма обнаружилась также, какъ ихъ отношеніе, и существенное отношеніе есть завершеніе единства ихъ формы.
но так как первый имеет противоположение в нём самом, то он есть равным образом снятое основание и непосредственое осуществление.
Являющийся и существенный миры суть поэтому каждый в нём самом полнота тожественной себе рефлексии и рефлексии в другое или бытия в себе и для себя и явления. Они оба суть самостоятельные целые осуществления; один должен бы был быть лишь рефлектированным осуществлением, а другой — непосредственным осуществлением; но каждый непрерывно продолжается в его другом и есть поэтому в нём самом тожество обоих этих моментов. То, что стало быть дано, есть эта полнота, которая отталкивает себя от себя самой в две полноты, одну рефлектированную полноту и другую непосредственную. Оба мира суть прежде всего самостоятельные, но они таковы, лишь как полноты, и таковы постольку, поскольку каждый имеет в нём по существу момент другого. Различенные самостоятельности каждого, определенных один, как непосредственный, и другой, как рефлектированный, положены теперь поэтому так, чтобы каждый был существенным отношением к другому и имел свою самостоятельность в этом единстве обоих.
Исходным пунктом служил закон явления; он есть тожество некоторого различного содержания с некоторым другим содержанием, так что положение одного есть положение другого. Закону присуще еще то отличение, что тожество его сторон есть еще лишь внутреннее, и эти стороны не имеют еще его в них самих; поэтому с одной стороны это тожество не реализовано, содержание закона есть не тожественное, а безразличное различное содержание; с другой стороны оно тем самым определено в себе так, что положение одного есть положение другого; это еще не дано в нём. Теперь же закон реализован; его внутреннее тожество есть вместе с тем существующее, и, наоборот, содержание закона идеализовано, ибо оно в нём самом есть снятое, рефлектированное в себя, так как каждая сторона имеет в ней её другую и тем самым поистине тожественна и с нею, и с собою.
Таким образом, закон есть существенное отношение. Истина несущественного мира есть ближайшим образом некоторый другой, сущий в себе и для себя мир; но последний есть полнота, так как он есть и он сам, и тот первый мир; следовательно, оба суть непосредственные осуществления и тем самым рефлексии в их инобытие, так как они именно также потому по истине рефлектированы в себя. Слово мир означает вообще бесформенную полноту многообразного; этот мир, как существенный, так и являющийся, в основании уничтожился, так как многообразие перестало быть только различным; таким образом он хотя и остался еще полнотою или вселенною, но как существенное отношение. В явлении возникли две полноты содержания; они ближайшим образом определены, как безразличные самостоятельные одна в противоположность другой, и хотя имеют форму каждая в ней самой, но не одна в противоположность другой; но эта форма обнаружилась также, как их отношение, и существенное отношение есть завершение единства их формы.
