есть также положеніе другого. Они образуютъ одну устойчивость, которая есть вмѣстѣ съ тѣмъ различное, взаимно безразличное содержаніе. Въ существенной сторонѣ явленія тѣмъ самымъ отрицательное несущественнаго содержанія, его снятіе себя, перешло въ тожество; оно есть безразличная устойчивость, которая ееть не снятіе, но скорѣе устойчивость другого.
Это единство есть законъ явленія.
2. Законъ есть, такимъ образомъ, положительное въ опосредованіи явленія. Явленіе есть ближайшимъ образомъ осуществленіе, какъ отрицательное опосредованіе съ собою, такъ что осуществленное опосредывается съ собою черезъ свою собственную неустойчивость, черезъ другое и опять-таки черезъ неустойчивость этого другого. Въ этомъ заключается, во-первыхъ, простая видимость и исчезаніе того и другого, несущественное явленіе; во-вторыхъ, также его сохраненіе или законъ; ибо то и другое осуществляется въ этомъ снятіи другого; и положеніе явленія, какъ и его отрицательность, есть вмѣстѣ тожественное, положительное положеніе его.
Эта сохраняющаяся устойчивость, обладаемая явленіемъ въ законѣ, тѣмъ самымъ, какъ она опредѣлила себя, во-первыхъ противоположна непосредственности бытія, присущей осуществленію. Хотя эта непосредственность въ себѣ есть рефлектированное, именно возвратившееся въ себя основаніе, но въ явленіи различены эта простая отъ рефлектированной непосредственности, которыя внервые начали раздѣляться въ вещи. Осуществленная вещь стала въ своемъ разложеніи этою противоположностью; положительное въ ея разложеніи есть это тожество съ собою являющагося, какъ положенія, въ своемъ другомъ положеніи. Во-вторыхъ, эта рефлектированная непосредственность сама опредѣлена, какъ положеніе, въ противоположность сущей непосредственности осуществленія. Это положеніе ееть теперь существенное и истинно положительное. Нѣмецкое названіе закона (безеіг) также содержитъ въ себѣ это опредѣленіе. Въ этомъ положеніи заключается существенное отношеніе обѣихъ сторонъ содержащагося въ законѣ отличенія; онѣ суть различное противоположное непосредственное содержаніе, и суть послѣднее, какъ рефлексія принадлежащаго явленію исчезающаго содержанія. Въ существенномъ различіи различаемыя суть простыя относящіяся къ себѣ опредѣленія содержанія. Но равнымъ образомъ, ни одно изъ нихъ не непосредственно для себя, но каждое есть по существу положеніе, т.-е. есть лишь постольку, поскольку есть другое.
Въ-третьихъ, явленіе и законъ имѣютъ одно и то же содержаніе. Законъ есть рефлексія явленія въ тожество съ собою; такимъ образомъ, явленіе противостоитъ, какъ уничтоженное (йаз пісііііде) непосредственное, рефлектированному въ себя, и они различаются по этой формѣ. Но рефлексія явленія, въ силу которой оно есть различеніе, есть также существенное тожество самого явленія и его рефлексіи, въ чемъ вообще и состоитъ природа рефлексіи; она есть тожественное съ собою въ положеніи и безразлична къ тому различенію, которое есть форма или положеніе, — слѣдовательно, нѣкоторое содержаніе, непрерывно продолжающееся изъ явленія въ законъ, содержаніе и закона, и явленія.
есть также положение другого. Они образуют одну устойчивость, которая есть вместе с тем различное, взаимно безразличное содержание. В существенной стороне явления тем самым отрицательное несущественного содержания, его снятие себя, перешло в тожество; оно есть безразличная устойчивость, которая ееть не снятие, но скорее устойчивость другого.
Это единство есть закон явления.
2. Закон есть, таким образом, положительное в опосредовании явления. Явление есть ближайшим образом осуществление, как отрицательное опосредование с собою, так что осуществленное опосредывается с собою через свою собственную неустойчивость, через другое и опять-таки через неустойчивость этого другого. В этом заключается, во-первых, простая видимость и исчезание того и другого, несущественное явление; во-вторых, также его сохранение или закон; ибо то и другое осуществляется в этом снятии другого; и положение явления, как и его отрицательность, есть вместе тожественное, положительное положение его.
Эта сохраняющаяся устойчивость, обладаемая явлением в законе, тем самым, как она определила себя, во-первых противоположна непосредственности бытия, присущей осуществлению. Хотя эта непосредственность в себе есть рефлектированное, именно возвратившееся в себя основание, но в явлении различены эта простая от рефлектированной непосредственности, которые внервые начали разделяться в вещи. Осуществленная вещь стала в своем разложении этою противоположностью; положительное в её разложении есть это тожество с собою являющегося, как положения, в своем другом положении. Во-вторых, эта рефлектированная непосредственность сама определена, как положение, в противоположность сущей непосредственности осуществления. Это положение ееть теперь существенное и истинно положительное. Немецкое название закона (безеиг) также содержит в себе это определение. В этом положении заключается существенное отношение обеих сторон содержащегося в законе отличения; они суть различное противоположное непосредственное содержание, и суть последнее, как рефлексия принадлежащего явлению исчезающего содержания. В существенном различии различаемые суть простые относящиеся к себе определения содержания. Но равным образом, ни одно из них не непосредственно для себя, но каждое есть по существу положение, т. е. есть лишь постольку, поскольку есть другое.
В-третьих, явление и закон имеют одно и то же содержание. Закон есть рефлексия явления в тожество с собою; таким образом, явление противостоит, как уничтоженное (йаз писиііиде) непосредственное, рефлектированному в себя, и они различаются по этой форме. Но рефлексия явления, в силу которой оно есть различение, есть также существенное тожество самого явления и его рефлексии, в чём вообще и состоит природа рефлексии; она есть тожественное с собою в положении и безразлична к тому различению, которое есть форма или положение, — следовательно, некоторое содержание, непрерывно продолжающееся из явления в закон, содержание и закона, и явления.
