ваніе, а не неопредѣленное, отвлеченное бытіе. Равнымъ образомъ, и отрицаніе есть существованіе, не долженствующее быть отвлеченнымъ ничто, а положенное, какъ оно есть есть въ себѣ, какъ сущее, принадлежащее существованію. Такимъ образомъ, качество вообще не отдѣлено отъ существованія, которое есть не что иное, какъ опредѣленное, качественное бытіе.
Это снятіе различенія есть болѣе, чѣмъ простое его отнятіе и внѣшнее отбрасываніе, или чѣмъ простое возвращеніе къ простому началу, къ существованію, какъ таковому. Различеніе не можетъ быть отброшено, такъ какъ оно есть. И такъ, фактически даны: существованіе вообще, различеніе въ немъ и снятіе этого различенія; существованіе не какъ безразличное, какое свойственно началу, но какъ снова ставшее равнымъ себѣ, чрезъ снятіе различія, простота существованія, какъ опосредованная чрезъ это снятіе. Это состояніе снятія различенія есть собственная опредѣленность существованія; такимъ образомъ, оно есть внутри себя (Insichseyn); существованіе есть существующее, нѣчто.
Нѣчто есть первое отрицаніе отрицанія, какъ простое сущее отношеніе къ себѣ. Существованіе, жизнь, мышленіе и т. д. существенно опредѣляется, какъ существующее, живущее, мыслящее и т. д. Это опредѣленіе въ высшей степени важно, такъ какъ оно позволяетъ не останавливаться на существованіи, жизни, мышленіи и г. д., а. также на божественности (вмѣсто Бога), какъ на обощеніяхъ. Нѣчто справедливо представляется, какъ нѣчто реальное. Тѣмъ не менѣе нѣчто есть еще очень поверхностное опредѣленіе; какъ реальность и отрицаніе, существованіе и его опредѣленность, правда, уже не суть болѣе пустыя бытіе и ничто, но суть тѣмъ не менѣе вполнѣ отвлеченныя опредѣленія. Поэтому онѣ суть также самыя употребительныя выраженія, и неразвитая философски рефлексія употребляетъ ихъ особенно часто, вливая въ нихъ свои различенія и полагая, что обладаетъ въ нихъ чѣмъ-то хорошо и твердо опредѣленнымъ. Отрицаніе отрицанія, какъ нѣчто, есть лишь начало субъекта, — еще вполнѣ неопредѣленное бытіе внутри себя. Оно опредѣляется далѣе прежде всего, какъ сущее для себя и т. д., доколѣ лишь въ понятіи пріобрѣтаетъ конкретную напряженность субъекта. Въ основѣ всѣхъ этихъ опредѣленій лежитъ отрицательное единство съ самимъ собою. Но при этомъ отрицаніе, какъ первое, отрицаніе вообще, должно быть, какъ слѣдуетъ, отличаемо отъ втораго, отъ отрицанія отрицанія, которое есть конкретная, абсолютная отрицательность, между тѣмъ какъ первое есть лишь отвлеченная отрицательность.
Нѣчто есть сущее, какъ отрицаніе отрицанія; ибо послѣднее, какъ возстановленіе простого отношенія къ себѣ, тѣмъ самымъ есть вмѣстѣ нѣчто, опосредованіе себя собою самимъ. Уже въ простомъ нѣчто, далѣе, еще опредѣленнѣе въ бытіи для себя, въ субъектѣ и т. д. дана опредѣленность себя самимъ собою, въ становленіи же вполнѣ отвлеченное опосредованіе; опосредованіе собою въ нѣчто положено, поскольку оно опредѣляется какъ простое бытіе внутри себя. Можно обратить вниманіе вообще на присутствіе опосредованія вопреки принципу предполагаемой простой непосредственности знанія, изъ которой опосредованіе должно быть исключено; но затѣмъ нѣтъ нужды осо
вание, а не неопределенное, отвлеченное бытие. Равным образом, и отрицание есть существование, не долженствующее быть отвлеченным ничто, а положенное, как оно есть есть в себе, как сущее, принадлежащее существованию. Таким образом, качество вообще не отделено от существования, которое есть не что иное, как определенное, качественное бытие.
Это снятие различения есть более, чем простое его отнятие и внешнее отбрасывание, или чем простое возвращение к простому началу, к существованию, как таковому. Различение не может быть отброшено, так как оно есть. И так, фактически даны: существование вообще, различение в нём и снятие этого различения; существование не как безразличное, какое свойственно началу, но как снова ставшее равным себе, чрез снятие различия, простота существования, как опосредованная чрез это снятие. Это состояние снятия различения есть собственная определенность существования; таким образом, оно есть внутри себя (Insichseyn); существование есть существующее, нечто.
Нечто есть первое отрицание отрицания, как простое сущее отношение к себе. Существование, жизнь, мышление и т. д. существенно определяется, как существующее, живущее, мыслящее и т. д. Это определение в высшей степени важно, так как оно позволяет не останавливаться на существовании, жизни, мышлении и г. д., а. также на божественности (вместо Бога), как на обощениях. Нечто справедливо представляется, как нечто реальное. Тем не менее нечто есть еще очень поверхностное определение; как реальность и отрицание, существование и его определенность, правда, уже не суть более пустые бытие и ничто, но суть тем не менее вполне отвлеченные определения. Поэтому они суть также самые употребительные выражения, и неразвитая философски рефлексия употребляет их особенно часто, вливая в них свои различения и полагая, что обладает в них чем-то хорошо и твердо определенным. Отрицание отрицания, как нечто, есть лишь начало субъекта, — еще вполне неопределенное бытие внутри себя. Оно определяется далее прежде всего, как сущее для себя и т. д., доколе лишь в понятии приобретает конкретную напряженность субъекта. В основе всех этих определений лежит отрицательное единство с самим собою. Но при этом отрицание, как первое, отрицание вообще, должно быть, как следует, отличаемо от второго, от отрицания отрицания, которое есть конкретная, абсолютная отрицательность, между тем как первое есть лишь отвлеченная отрицательность.
Нечто есть сущее, как отрицание отрицания; ибо последнее, как восстановление простого отношения к себе, тем самым есть вместе нечто, опосредование себя собою самим. Уже в простом нечто, далее, еще определеннее в бытии для себя, в субъекте и т. д. дана определенность себя самим собою, в становлении же вполне отвлеченное опосредование; опосредование собою в нечто положено, поскольку оно определяется как простое бытие внутри себя. Можно обратить внимание вообще на присутствие опосредования вопреки принципу предполагаемой простой непосредственности знания, из которой опосредование должно быть исключено; но затем нет нужды осо
